История отравлений власть и яды от античности до наших дней

Привычкаобъяснять болезни и кончинывидных людей отравлением проявилась в знаменитом и горестном эпизоде смерти Генриетты Английской, супруги брата Людовика XIV. Принцесса умерла в 1670 г. в возрасте двадцати шести лет. Заупокойная речь Боссюэ способствовала созданию ложного впечатления,'что герцогиня Орлеанская умерла внезапно. Однако все, кто вникал в историю болезни принцессы, полагают, что она болела и смерть носила естественный характер. Именно это показало, впрочем, и вскрытие, произведенное по приказу короля. Пятнадцать медиков и хирургов засвидетельствовали отсутствие яда перед лицом специально приглашеиных представителей Англии. Тем не менее некоторые факты породили подозрения и толки. Спустя много лет герцог де Сен-Симон написал в Мемуарах, что молодая женщина обладала прекрасным здоровьем и могла умереть только от отравления. Она и сама в какой-то момент думала, что по неосторожности выпила воду с цикорием. Поговаривали также о сложных отношениях герцогини Орлеанской с супругом, намекая на его интерес к мужчинам. По случаю второго брака Филиппа — с Елизаветой- Шарлоттой Пфальцекой Людовик XIV счел даже нужным лично заверить свою невестку, что рядом с его братом ей не угрожает никакая опасность. Впрочем, в злодеянии подозревали не мужа принцессы, а его любовника шевалье де Лоррена. Генриетта добилась удаления шевалье, который затаил злобу и. пытался использовать против нее людей из свиты герцога. Кроме того, будучи сестрой Карла II Стюарта, герцогиня Орлеанская могла способствовать сближению английской и французской династий. Накануне роковой болезни она как раз возвратилась от своего брата, с которым вела переговоры. Это обстоятельство порождало намеки на Республику Соединенных провинций, обеспокоенную перспективой альянса Франции и Англии. Возможно, однако, что подобные предположения имели целью отвлечь внимание двора от герцога Филиппа. Как бы то ни было, слухи и домыслы вокруг кончины принцессы Генриетты показывают, насколько тесно соединялись в сознании людей яды и жизнь при дворе. Начиналась долгая эра подозрений.

В 1673 г. скончался граф де Суассон, и подозрение пало на его супругу, племянницу кардинала Мазарини. Олимпия Маичини одно время являлась любовницей Людовика XIV и ревновала к своим преемницам в этом качестве. Особенно ее раздражала Луиза де Лавальер, но графиня якобы досадовала также и на самого короля, поскольку ее сильно разочаровал его брак с Марией-Терезией Австрийской. Обвинения против нее прозвучали в 1679 г., а в 1680 г., скомпрометированная, она покинула Францию.

В 1676 г. разоблачили маркизу Мари-Мадлен де Бренвилье. Эта дочь высокопоставленного чиновника широко использовала яд, отравляя близких родственников ради получения наследства. Она пользовалась услугами людей, которые умели, как считалось, «преобразовывать металлы», а также изготавливать отравляющие вещества. Преступления маркизы касались высокопоставленных лиц и, следовательно, затрагивали сферу политики. Подследственная призналась генеральному прокурору Парижского парламента, что в прошлом готовились покушения на Мазарини и на Кольбера (необъяснимо заболевшего в 1669 г.). Подозрение падало на Фуке, находившегося в опале уже пятнадцать лет. В число потенциальных жертв входил и сам Людовик XIV, который одно время получал письма с предупреждениями об опасности отравления. В 1675 г. король заболел, что вызвало огромную тревогу.

В 1777 г. произошли новые разоблачения, которые заставили власти углубить расследование и перевести его в Париж. Генеральный лейтенант полиции Ла Рейни докапывался до истоков и обнаружил огромное количество улик. Гигантское «дело ядов», как его стали называть, только начиналось с пресловутого «порошка для наследников», но доходило до преступления против государства. В «Вопросах об отравителях» его не преминули сравнить с древним делом римских матрон, которое оно и в самом деле многим напоминало.