Однако дело не только в увеличении массы источников. По-видимому, число отравлений внутри правящих кругов росло. Могущественные и знатные люди заказывали себе трактаты о ядах отнюдь не из праздного любопытства — они беспокоились за свою жизнь. Они действительно сознавали опасность отравления и внезапной смерти. Совершенно неоспоримо то, что мысль о яде прочно закреплялась в сознании, даже если практика в этой области и не была столь активной. Рыцарские идеалы больше не довлели борьбе за власть, которая по мереувеличениямощигосударс- тва становилась все ожесточеннее. При королевских дворах расцветали интриги и соперничество.
Осуществление власти связывалось с выгодами, п0этому соперничество в окружении правителей интенсифицировалось, конфликты между монархами приобретали более радикальный характер. все сильнее проявлялся феномен общественного мнения, которым манипулировали, призывая его в свидетели. Оно, однако, начинало выражать и свое собственное понимание того, что происходило за стенами дворцов. Государственные дела велись закрыто, что множило обвинения в отравлениях. Наконец, все больше распространялась вера в то, что вдохновляемые дьяволом враги (мусульмане, евреи, ведьмы) тайно вредят христианам. И это также способствовало массовому психозу страха, боязни отравлений, создавало проблему правителям, которые должны были защищать европейский мир. По мнению Чосера, отравления доказывали существование дьявола. Итак, судя по всему, с 1250 по 1600 г. яд применяли все чаще, в особенности на верхушке общества.
Глава V