История отравлений. Власть и яды от античности до наших дней

Конец Средневековья обычно ассоциируется с формированием национальных государств. Человеческие и материальные ресурсы, которые привлекались отныне для разрешения международных конфликтов, несопоставимы с теми, что применялись раньше, во время феодальных войн. Эпоха больших армий восходила к концу XIII в., а в начале XIV в. уже появилось огнестрельное оружие. Рыцарское сражение выходило из употребления постепенно, сохраняясь в борьбе против мусульман (крестовые походы), в противостоянии между княжествами или городами, прежде всего в Германской империи и в Северной Италии. Однако масштаб столкновений между державами изменился. Причем они сопровождались все более мощной пропагандой, которая все лучше доносилась до населения. Все это способствовало появлению первых форм «патриотизма», когда конструировалась идентичность, основанная на поношении пороков соседа и на симметричном восхвалении достоинств собственного народа и династии. Это было время расцвета роскошного мира воображаемого.

На первый взгляд кажется, что все сказанное не имеет никакого отношения к вопросу о политическом применении яда. Однако такое впечатление обманчиво. С одной стороны, во время изнурительных войн могло оказаться желательным отравление сильного противника. Достижение победы таким способом ускорялось и достигалось минимальной ценой, если не считать ущерба чести того, кто это оружие применил. Значит, следует задаться вопросом, употреблялся ли яд на полях сражений вместо военной силы. С другой стороны, мы знаем, с каким отвращением люди относились к использованию токсических веществ. Стоит подумать о роли аргумента яда в «патриотической» пропаганде и даже шире – в формировании идентичности и национального самосознания. Итак, ядовитый порошок рядом с порохом…

Яд на войне?

В XII в., в эпоху самого расцвета рыцарства Бернар Клервоский разоблачал «войну, которая пахнет деньгами», возмущался гигантскими выкупами и распространением наемничества. Конечно, тот факт, что многие крупные военачальники, например герцог Бульонский в 1574 г. или герцог Лонгвиль в 1573 г., считались отравленными, еще не дает основания утверждать, что над полями сражений витал едкий запах яда, смешиваясь с ароматом денег. Тем не менее вопрос о военном применении яда, о его непосредственном использовании против полководцев и даже против армии противника – не праздный. Причем в таком случае яд превращался, по сути дела, в единственное оружие массового уничтожения того времени.

С точки зрения морали отравление на войне продолжало возмущать прекраснодушных авторов, приверженцев идеала христианской и рыцарской войны, а также античных образцов. Историк XX в. Тома Базен в книге о Людовике XI напоминал, что противостоявший Пирру Фабриций гордо отказался от презренного средства негодяя, ибо хотел быть обязанным своим триумфом одной лишь доблести честного сражения. В XVI в. Жюст Липе оценивал обращение к яду как бесчестный поступок. Вместе с тем подчас к нему подталкивали обстоятельства. Яд мог помочь сохранить войско, компенсировать количественное или качественное превосходство врага. Знаменитый итальянский юрист XIV в. Пьетро Бальдо считал допустимым использование яда против армии противника. О том, что во время войны широко практиковалось отравление воды и пищи врага, свидетельствует небольшая книжка 1481 г. При этом в другом трактате, начала XVI в., хотя данный способ действия и не осуждался, но подчеркивалось, что он жесток, поскольку затрагивает гражданское население.

Уничтожать ядом или сносить головы

Между утверждениями письменных источников и фактической реальностью существует большой разрыв. В 1284 г. король Франции Филипп III объявил «крестовый поход против Арагона», вина которого состояла в том, что он способствовал завоеванию Сицилии в ущерб дяде короля Карлу Анжуйскому. Поход закончился разгромом: армию косила болезнь, погиб и сам король. Поражение приписали яду, которым иберийцы якобы отравляли источники воды. Однако, как это часто бывает, более правдоподобной представляется гипотеза болезнетворной инфекции.

Яд часто появлялся во время осад городов. В 1304 г. жители осажденной герцогом Австрийским Кутны в Богемии отравили воду токсическим минералом, который в изобилии встречается в этом регионе, и таким образом погубили значительную часть осаждавших. Во время осады турками принадлежавшей Венеции крепости Круи в 1477 г. епископ Радич предложил властям республики отравить вражеских военачальников, и с этой целью был послан яд.