История отравлений. Власть и яды от античности до наших дней

Когда Мария-Антуанетта в 1790 г. утверждала, что личности, подобные Бренвилье, принадлежат не к нынешнему веку, это была скорей легкомысленная бравада, чем историческая проницательность. В последние десятилетия при версальском дворе и в самом деле не так уж часто прибегали к яду. При этом в обществе, наоборот, совершалось много преступлений такого рода. Мария-Антуанетта стала французской королевой в 1770 г. Французский двор помнил связанные с ядом опасения и слухи предшествующего периода. «Королю только и говорят что об опасности яда», – не без раздражения писал в своем дневнике д'Аржансон в 1749 г. За два года до этого он покинул двор. Такая характеристика напоминала о временах прадедушки автора. От королевского окружения требовалась бдительность. Об этом свидетельствует эпизод, относящийся к 1737 г. Советник из следственной палаты Парламента, который имел беспрепятственный доступ к государю, принес ему книгу, содержавшую якобы тайное знание. Едва король прикоснулся к тому, как один из приближенных вырвал его из монарших рук. Он опасался, что книга отравлена. Естественно, что в такой атмосфере Людовик XV искал яд повсеместно. В 40-е гг. умерли две его фаворитки. Под подозрением оказался сначала Морепа, которого в агонии обвиняла одна из дам, а затем д'Аржансон, со вкусом описывавший в своем дневнике версальские интриги. Король полагал, что применен какой-то неизвестный яд медленного действия, и лично приказывал своему министру непременно его отыскать. Когда в декабре 1765 г. умер после нескольких месяцев болезни тридцатишестилетний дофин, вся Европа верила, что его отравил могущественный герцог де Шуазель. Наследник престола проявлял благосклонность к иезуитам, а министр добился их изгнания из Франции. Людовик XVI также считал, что Шуазель виноват в смерти его отца. В 1767 г. тому же царедворцу приписывали смерть дофины, после того как врач принцессы упомянул в присутствии короля о «кризисе сверхъестественного происхождения». Дело складывалось из тех же составляющих, что и в век «короля-солнце»: невежество и самоуверенность врачей, вызванные ревностью интриги и козни, которые создавали повод для отставки раздражавшего или неудобного министра. Мадам де Помпадур не уставала повторять королю, что со стороны государственного секретаря по морским делам Морепа ему угрожает опасность отравления. В 1749 г. фаворитка добилась отставки этого министра, к большому сожалению д'Аржансона. Морепа раздражал прежде всего тем, что позволял циркулировать так называемым «пуазоннадам», оскорбительным писаниям, направленным против мадам де Помпадур. Из реального или деланного страха перед ядом мадам де Помпадур всегда хотела иметь под рукой противоядие и требовала соблюдения мер безопасности. В марте 1850 г. она писала д'Аржансону, что ее пытались отравить. Все эти разговоры вроде бы не затрагивали персону короля, однако и его окружала атмосфера подозрения. Неудивительно, что, когда в 1757 г. произошло покушение на жизнь Людовика XV, последний совершенно безосновательно считал, что кинжал Дамьена предварительно намазали ядом. «А что, если клинок был отравлен?» – вопрошал король и получал ответ, что все это старые сказки. Даже если бы на лезвие нанесли отравляющее вещество, оно стерлось бы толстой тканью камзола и жилета. Во время допроса Дамьену задавали вопрос на эту тему, и он отрицал использование яда. И тем не менее пена дней французского двора времен Людовика XV содержала в себе яд. После восшествия на престол его преемника в 1774 г. говорить об отравлениях стали меньше.

Когда 14 марта 1780 г. Людовик XVI выпустил «Декларацию против отравителей», во многом повторявшую ордонанс июля 1682 г., он реагировал на действия злоумышленников, которые опаивали своих жертв, чтобы легче их грабить. В Декларации наличествовало слово venefices, и все же она порывала с традицией средневекового законодательства. Отравление больше не связывалось с колдовством. Королевский указ имел своей целью только совершенствование государственного управления.

Неизменное оружие диффамации служит борьбе против иезуитов

За пределами двора яд оставался оружием диффамации. Ссылки на отравление способствовали дискредитации противника и использовались соперничавшими группировками. Особенно широко это средство применялось в среде духовенства. И разумеется, оно сыграло важную роль в борьбе против ордена иезуитов, приведшей к упразднению его Святым престолом в 1773 г.