История отравлений. Власть и яды от античности до наших дней

Нет ничего удивительного в том, что с «всевластием яда» ассоциировались тиранические режимы, вызывавшие презрение сторонников афинской демократии. Политические отравления хорошо иллюстрировали их жестокость и незаконность в отличие от прозрачной и подчиненной правилам борьбы за власть в полисе Перикла. Очень понятно, что такого тирана, как Дионисий Сиракузский (406–367 гг. до н. э.), обвиняли в уничтожении врагов с помощью яда: беззаконному правителю подходят такие гнусные методы. В то же время тиран-отравитель и сам мог быть отравлен. Его ненавидели, но из-за охраны не могли победить открыто. Таким образом, тиран как будто сам побуждал использовать яд для освобождения от его гнета. Платон в Законах лишь мельком упоминал об отравлениях «в частной жизни», которые связывал с профессией врачевания. Но, рассуждая о власти, он объявлял законным уничтожение тирана любыми средствами, включая и хитрость. Ксенофонт оставил трактат «Гиерон, или Жизнь тирана» (ок. 360 г. до н. э.), названный по имени одного сиракузского правителя. В трактате Гиерон ведет беседу о своих несчастьях с придворным поэтом Симонидом Кеосским. Выясняется, что тиран пребывает в постоянном страхе быть отравленным пищей и напитками, и это омрачает его жизнь. Яд в данном случае играл роль дамоклова меча. И подобное беспокойство правителей, в особенности тиранов, постепенно становилось в литературе общим местом. В XV в. эта тема возникла у влюбленного в Античность автора Джанфранческо Поджио в трактате De infi-licitate principum. Единоличное правление больше благоприятствует использованию ядов, чем коллегиальное, практиковавшееся в греческих полисах во времена их расцвета. Отметим, впрочем, что как раз полисы включали яд в свое уголовное законодательство. Отравляющие вещества играли там чисто юридическую роль и служили не преступлению, а закону. Об этом свидетельствует чаша с цикутой, которую должен был выпить приговоренный к смерти Сократ.

«De fer ne pot morir, maus venin l'ocist» Конец Александра: от реальности к мифу

Написанный около 1180 г. «Роман об Александре» относится к так называемому античному циклу рыцарской литературы, в отличие от французского (о Карле Великом) и бретонского (о короле Артуре) циклов. Именно оттуда взята фраза, вынесенная в название второй части главы: «Не мог быть побежден мечом, но скончался от яда». Автор уточняет, что надпись относилась к надгробной статуе царя, изображавшей его в виде пантократора. Средневековый писатель воспроизводил многовековую традицию, согласно которой непобедимый завоеватель внезапно скончался от предательского яда. Вне всякого сомнения, воздействие смерти Александра на формирование представлений о связи яда и власти имело основополагающее значение.

Генезис мифа

Речь идет именно о представлениях людей, а не о реальной связи. Уже начиная с Дройзена, книга которого об Александре вышла в 1833 г., подавляющее большинство специалистов считает, что смерть македонского царя была вызвана вовсе не ядом. Полководец скончался в июне 323 г. до н. э. неподалеку от Вавилона, будучи тридцати трех лет от роду. Есть только одна статья 1971 г., в которой утверждается, что Александр погиб в результате государственного переворота, организованного его генералами, никто из которых потом не пожелал взять на себя ответственность за него. Ни один автор не говорит об отравлении, осуществленном приближенными македонского монарха. Например, в биографии Пьера Бриана эта версия вообще не излагается. Французский Словарь античности 2005 г. утверждает, что царя «унесла болезнь». Все это не случайно. До нас дошли фрагменты царских «Эфемерид», т. е. хроник канцелярии Александра, в которых, по счастью, сохранились как раз записи о последних неделях царя. Там и в самом деле указывается, что полководец скончался не сразу после пиршества, на котором, как всегда, очень много пил, а спустя десять дней, и что он страдал от сильной лихорадки. Таким образом, ничто не дает оснований считать эту трапезу роковой. Тем не менее объяснение смерти монарха не столь естественными причинами родилось уже на следующий день после нее. Постепенно оно стало заслонять собой реальные факты, которые, по-видимому, выглядели слишком банально.