История падения Польши

Шагин-Гирей отказался от престола, и Крым был присоединен к России указом 8 апреля 1783 года. Бывший хан оставался жить в Тамани; императрица распорядилась, чтобы его перевели в Воронеж, но он не послушался и в ответе вошел в разные «нескладные» изъяснения. Тогда отправлен был к нему генерал Игельстром с приказанием, чтобы непременно выехал из Тамани, выбрав для жительства из трех городов: Воронеж, Орел или Калугу. Игельстром должен был внушить хану, что «с русской стороны не было упущено ничего к сохранению его на престоле: собственное его поведение, наипаче жестокость отдалила от него всех подвластных; Татары принимали ханом всякого иного, кроме его, и многие отзывались, что они лучше повиноваться будут всякому российскому начальнику, нежели ему. С другой стороны, Порта готова была, да и начинала уже пользоваться сим заботливым положением дел. Благо и тишину империи нашей не могли мы не поставить выше всякого уважения к хану Шагин-Гирею или к кому бы то ни было; что хан отрекся от правления без всякого предварительного соглашения с ним или с поставленными от нас начальниками; что сама Порта подтвердила присоединение Крыма, следовательно, непристойно и непозволительно ему, хану, человеку теперь частному, вступаться в какие-либо дела, касающиеся до земель сих; не должен он, жаловаться на министров или генералов наших, ведая, что они исполняли только волю нашу».

Шагин-Гирея перевели в Калугу.

Глава VII

Несмотря на сильное волнение, произведенное в Турции вестию о присоединении Крыма к России, Порта на первых порах нашла необходимым признать это присоединение, что и было сделано конвенциею 28 декабря 1783 года. Но это было только на первых порах. Чем более приходила Турция сама в себя после громового удара, тем яснее сознавала всю важность потери: последнее татарское царство подпало власти русской, подпал этой власти весь северный берег Черного моря, откуда враждебные корабли не преминут при первом случае явиться пред Константинополем, и флот действительно заводился. Предупредить страшную опасность, кинуться на врага, когда он не ожидает нападения, не приготовился к нему, — вот поступок, который мог быть внушен Порте отчаянием и вместе благоразумием. Летом 1787 года рейс-ефенди представил русскому послу в Константинополе Булгакову ультиматум, которым требовались: выдача молдавского господаря Маврокордата, удалившегося в Россию; отозвание русских консулов из Ясс, Букареста и Александрии; допущение турецких консулов во все русские гавани и торговые города; признание грузинского царя Ираклия, поддавшегося России, турецким подданным; осмотр всех русских кораблей, выходящих из Черного моря. Булгаков отверг требования, и Порта объявила войну России. Посол вопреки условию Кайнарджийского мира был заключен в Семибашенный замок. «Поселили меня в доме коменданта, — доносил Булгаков о своем заключении. — Поступают со мною учтиво, но не допускают никого не только ко мне, но даже и в крепость. Интернунций, сколь ни старался обо мне, всегда с презрением и даже с ругательством был отвергаем. В несчастии моем нашелся, однако, человек, который оправдал совершенно и мою доверенность, и свою преданность к высочайшему двору, а именно г. Гонфрис, датский агент. Он в самый день моего заключения изыскал средства прислать ко мне все нужное и находит оные поныне меня кормить, содержать, утешать и доставлять известие о происходящем. Сколь ни скоропостижно меня схватили, успел я скрыть наиважнейшие бумаги, цифры, архиву моего времени, дорогие вещи и проч. Казна также в целости, хотя и не велика»[111].