История падшего ангела

– Работы – непочатый край, – вздохнул он. – И как всегда, не хватает людей. Раньше проще было, порядка больше, жилось спокойнее, – Николай Иванович опять вздохнул. – Преступлений меньше совершали, жестокости было меньше, озлобленности, а люди были добрее. Не было богатых. Никто не мог взять и купить ракету, танк, да и «калашникова» с «макаровым». А сейчас денег столько, что… Все и покупают: кто «макара», кто самолет, а кто и полк со всей техникой и личным составом. Все преступления от денег. Все зло от них. Ладно, хватит, что-то я разошелся. Спасибо за помощь, Настя. Ты хоть немного сократила мне объем работ, – майор кивнул на исписанные листки. – Всех надо отрабатывать. Ты теперь понимаешь, сколько человек имели претензии к Алику? Могли иметь. И к Максимову, кстати, тоже. Юра-то ваш явно погиб за компанию. Убийца не мог оставить его в живых как свидетеля. Да и Алик, не исключено, с Юрой многим делился.

Николай Иванович тряхнул злополучными тетрадями и добавил, что ситуация с убийством продюсера, балетмейстера и гитариста значительно осложнилась. Появились новые версии и новые мотивы.

– В общем, Настя, прости за беспокойство. Позвони, если что-то придет на ум.

Николай Иванович поднялся.

В эту минуту прозвучал звонок в дверь. На него жали долго.

Глава 18

24 ноября, среда, вечер

– Неужели Агнесса пожаловала? – спросила я, обращаясь не к Николаю Ивановичу, а думая вслух. Потом посмотрела на майора: – Поможете, если что?

Он только усмехнулся, но вышел вслед за мной в коридор, оставив свой портфель в комнате.

Мама, на свое несчастье, уже открыла дверь.

К нам в квартиру, оттолкнув маму в сторону, влетели две разъяренные фурии в одинаковых искусственных шубах. Говорю, что шубы искусственные, потому что того количества зверей, которое потребовалось бы на натуральные этим дамам, в лесу просто не бывает: бабищи были обширны, как Родина-мать. В моем просторном коридоре им было тесно – Анька казалась стройной балериной по сравнении с мамой и дочкой, а я решила, что эти фурии находятся именно в таком родстве: одна была более молодой копией другой.

Моя мама прикрыла входную дверь и привалилась к ней, держась за сердце, в ужасе созерцая теток. Майор Петров остановился чуть дальше меня, в дверях комнаты, где мы только что сидели. Пожалуй, он прикидывал, стоит ли доставать табельное оружие или пока не стоит. Из комнаты Вадика нарисовались детки и тоже вылупились, только Леша оставался у себя. Пожалуй, он ни при каких условиях не горел желанием увидеться с ментом, пусть и дружелюбно ко мне настроенным.

А тетки продолжали вопить, направив весь свой гнев на меня. Из их криков я поняла: меня обвиняли в том, что я увела из семьи мужа и отца.

В моей жизни случались моменты, когда разъяренные жены и подружки пытались на меня наброситься – но как на Шушу. Выражали недовольство и поклонницы наших мальчиков, считавшие, что мне одной четверых мужиков многовато. К Насте претензий не было никогда. Ни разу ни одна разъяренная фурия не смогла вычислить моего адреса (за что я опять же была благодарна Максимову), а во время гастролей и концертов меня надежно охраняли. На мое имя (то есть творческий псевдоним) писали гневные письма, звонили в центр «Максимов», – но чтобы вот так…

И неужели они узнали меня в моем обычном виде? Ведь сейчас я нисколько не похожа на Шушу. Эти мысли вертелись у меня в голове, а тетки уже начали топать ногами.

– Отвечай, тварь! – завопила старшая, делая шаг ко мне и явно намереваясь перейти к рукоприкладству.

На помощь пришел майор Петров. Он извлек из кармана потрепанную ксиву, повертел ею перед носом ошалевших баб и спросил спокойным голосом:

– На пятнадцать суток пойдем или лучше санитаров вызвать?

Такого магического превращения мне еще не доводилось видеть ни разу.

Тетки мгновенно заткнулись. У меня даже в ушах зазвенело от тишины. А «гостьи» переглянулись. Словно бы впервые заметили детей, взиравших на них с открытыми ртами. Обернулись на маму, так и стоявшую, прислонившись к входной двери. Потом самым внимательнейшим образом оглядели меня.

– У вас муж есть? – робко спросила младшая.

Майор Петров не смог сдержать смешка.

– Любовник есть, – ответила я с самым серьезным видом.

Лучше бы я промолчала. Слово «любовник» подействовало на бабищ, как красная тряпка на быка, – и представление было повторено «на бис». Майор пытался встрять, расстегнул кобуру и все-таки извлек табельное оружие. Не знаю, что он собирался делать с пистолетом, может, мой потолок дырявить? Но я была согласна и на это, только бы две эти огромные бабы-яги заткнулись. И еще лучше – покинули мою квартиру, предпочтительно в направлении сумасшедшего дома, где по ним давно плакали смирительные рубашки. Если там, конечно, найдутся койки, способные выдержать этих двух слоних.

На этот раз меня спас Леша, появившийся из гостевой комнаты. Удивление на мгновение промелькнуло на лице майора Петрова, но он с ним быстро справился.