История папства

Как ею управляли? Хотя святой Ириней Лионский приводит список первых тринадцати «пап», от святого Петра до своего друга Элевтерия (ок. 175-189), важно учитывать, что по крайней мере вплоть до IX века слово «папа» (восходит к греческому papas, «батюшка») прилагалось к любому старшему члену общины, так что Риму в то время еще было далеко до того, чтобы стать епархией в том смысле, в каком мы понимаем это слово сегодня. Римскую церковь как таковую не принимали, и она не пользовалась уважением. Помимо всего, у Римской империи была собственная официальная религия, хотя никто всерьез ее не исповедовал, — и христиане, где бы они ни были, по-прежнему предпочитали держаться тише воды, ниже травы. Кошмар нероновских времен закончился, однако случаи гонений могли произойти вновь и иногда происходили. Так, например, довольно опасным был период правления императора Домициана (81-96), который сам тешил себя иллюзиями собственной божественности и требовал, чтобы к нему обращались как к «господину и богу», dominus et deus. К счастью для христиан, его убили во время дворцового переворота, и они были склонны усматривать в его судьбе знак божественного гнева.

Первая половина II столетия стала временем если не благосклонного, то по крайней мере непредвзятого отношения со стороны некоторых императоров к их подданным-христианам: Траян, Адриан и Антонин Пий (правили с 96 по 161)[7] были склонны оставить их в покое. Но к этому времени империя охватывала огромную территорию, и не все провинциальные наместники разделяли такой либеральный подход. Всегда имелась возможность найти оправдание случавшемуся время от времени кровопролитию. Кроме того, народ требовал зрелищ, а зверям нужно было что-то есть. Два наиболее выдающихся церковных деятеля того времени, святой Игнатий, епископ Антиохии (первый писатель, использовавший греческое слово catholic, или «всеобщий», в его религиозном значении), и его друг святой Поликарп, епископ Смирны (горячий поклонник святого Павла и предполагаемый автор нескольких посланий последнего), приняли мученическую кончину — первого растерзали львы на арене ок. 110 года, второго закололи примерно полстолетия спустя в возрасте восьмидесяти шести лет после неудачной попытки сжечь его на костре.

Игнатий и Поликарп были жителями Леванта, и это иллюстрирует другую проблему ранней церкви в Риме: христианство являлось по преимуществу левантийской религией, а большая часть его адептов была сконцентрирована в грекоязычных районах Восточного Средиземноморья. Если смотреть с исторической точки зрения, то христианские общины, возникшие благодаря святому Павлу и его последователям в Малой Азии, Египте, Сирии и Греции, приобрели гораздо большее значение, чем сравнительно малые группы христиан в Италии. Александрия к тому времени являлась вторым городом империи, а Антиохия, где слово «христианин» вошло в обиход впервые, — третьим. Таким образом, в интеллектуальном отношении эти города были несравненно более значимыми, чем Рим. Несмотря на то что греческий (даже в самом Риме) стал первым языком христианства и продолжал господствовать в литургии вплоть до середины IV столетия, а в I и II веках почти все папы были греками, среди них не оказалось мыслителей, богословов или хотя бы способных администраторов. Несомненно, они не относились к числу интеллектуалов, подобно епископам Антиохии, Смирны и их друзьям.

Однако такой подход, что в общем-то неудивительно, неприменим к римской церкви. В течение первых двух столетий своего существования заботой пап являлось сохранение собственного господства. Рим, как они всегда указывали, был не только столицей империи; он был местом, где покоились останки Петра и Павла, двух гигантов раннего христианства. Как ни странно, наиболее красноречивым и умевшим убеждать поборником дела римской церкви оказался еще один житель Леванта — святой Ириней. Мальчиком он слышал проповедь Поликарпа, и потому считается, что он был уроженцем Смирны. Однако Ириней поселился на Западе, став епископом Лиона сразу после страшных гонений, имевших здесь место в 177 году (их устроил ярый противник христиан Марк Аврелий, император-философ, которому следовало бы проявить больше благоразумия). Для Иринея римская церковь была «великой и знаменитой, к которой по причине ее первенствующего положения должна обращаться каждая церковь, то есть верные, где бы они ни находились».