История папства

Папе к тому времени исполнилось 72 года, и в Европе его уважали более, чем когда-либо. Жестокости и крайности революции и наполеоновская мания величия вызвали волну реакции, главным символом которой стала церковь, преследовавшаяся в революционные годы и терпевшая дурное обращение со стороны Бонапарта. Пий же, понтификат которого оказался самым подверженным волнениям и трудностям за всю историю папства и которому довелось перенести множество страданий, воспринимался как воплощение противостояния, которое в конечном итоге привело к крушению и революции, и Наполеона. Уже никто не смотрел на папство как на анахронизм, полностью утративший свое значение (как это делалось в прошлом веке): его присутствие вновь обозначилось на карте Европы, и католические правители видели в нем не только высшую духовную власть, но и признавали его земные права. Вследствие этого папа сумел занять куда более прочную позицию на переговорах, и в оставшиеся девять лет своего понтификата он смог заключить более двадцати различных конкордатов с разными странами — включая православную Россию в 1818 году и протестантскую Пруссию в 1821 году, — урегулировав условия, на которых католическая церковь могла вершить свое дело в этих государствах. В большей части стран папа утратил право назначать епископов (один из самых больных вопросов в отношениях церковной и государственной власти в истории), но монастыри и семинарии вновь открылись и школьное образование вернулось под контроль церкви. Наряду с переменами к лучшему подчас происходило и обратное: в ряде случаев наблюдалось подавление демократии или вновь вводились цензурные запреты на книги. В Испании Фердинанд VII, безнадежный реакционер, даже возродил инквизицию. Но сам Пий предпринял все усилия, дабы приспособить папство к новым условиям в изменившемся мире, и когда 20 июля 1823 года он скончался (от последствий перелома бедра), перспективы папства выглядели более обнадеживающими, чем в течение прошедших пятидесяти лет.

* * *

На самом деле, как оказалось, это была лишь видимость. Кардинал Консальви, преданый папе канцлер и вдохновитель многих реформ, скончался через шесть месяцев после смерти своего господина. В результате Zelanti (усердные, ревностные) — наиболее реакционные кардиналы, ненавистники этих реформ, искавшие возможности установить консервативный режим, во главе которого стояло бы духовенство, руководствующееся отнюдь не соображениями прагматизма, — получили возможность выдвинуть одного из своей среды на папский престол. Их выбор пал на шестидесятитрехлетнего кардинала Аннибале Серматтеи делла Дженга, много лет состоявшего на дипломатической службе папства, пока Консальви не уволил его за грубые ошибки, в результате которых переговоры по вопросу возвращения Авиньона закончились катастрофой. Он принял имя Льва XII (1823-1829). Благочестивый, но лишенный широты взглядов, он вдобавок испытывал постоянные боли, причинявшиеся геморроем. Его правление ознаменовало возврат к господству ограниченности, столь характерной для XVIII столетия: он проклял терпимость, усилил цензуру, увеличил Индекс, вновь загнал евреев в гетто и обязал триста из них, проживавших в Риме, еженедельно посещать христианскую проповедь. В Папской области восстанавливалась старая аристократия и, как в прежние времена, вводились церковные суды. Папа взял образование под жесткий контроль, в поддержку морали вводились тысячи установлений, регулировавших различные мелочи. Играть в азартные игры по воскресеньям и в постные дни запрещалось под страхом тюремного заключения. Свободная продажа алкоголя оказалась под запретом. На месте просвещенного современного государства, на строительство которого Консальви потратил столько усилий, возник полицейский режим со шпионами и доносителями, напоминавший тот, что с такой точностью Пуччини изобразил в опере «Тоска» [294].

В первые месяцы после восшествия Льва на престол и в Риме, и за границей все опасались, что Лев положит конец всем примиренческим начинаниям Пия VII в политической сфере. К счастью, эти опасения оказались необоснованными. Пусть папа отличался нетерпимостью, но он прекрасно понимал преимущества, которые обеспечивали хорошие отношения с европейскими державами. Действительно, именно благодаря его вмешательству в дела османского султана Махмуда II армянские католики наконец получили автономию в 1830 году [295]. Но к тому моменту папа уже умер. Его понтификат, продолжавшийся пять с половиной лет, едва не обернулся настоящей катастрофой. Несомненно, намерения его были благими, но недостаток какого бы то ни было понимания современной ситуации сделал его объектом всеобщей ненависти в Риме и стал причиной того, что он во многом уничтожил блестящие результаты труда своего предшественника.