История папства

Этот свободный и непринужденный тон наложил свой отпечаток на понтификат Иоанна Павла I. Ни один другой папа не был более доступным, чем он; ни у одного папы не было такой искренней и чарующей улыбки — улыбки, с которой он обращался к каждому, с кем встречался. Он был чужд помпезности. Безусловно, она была неразрывно связана с его саном, однако он свел ее к минимуму. Например, Иоанн Павел стал первым папой, отказавшимся от коронации; больше не было ни тиары, ни церемониального кресла, в котором его бы несли на плечах через толпу, ни колыхающихся страусиных перьев, ни королевского «мы». Он продолжал вести церковь назад, к ее истокам, к смирению и простоте, чистоте помыслов и бедности, присущим самому Иисусу Христу.

Но как этого добиться? Прежде всего предстояло выдержать сопротивление курии. В ней у Иоанна Павла не было врагов — пожалуй, в момент своего избрания у него вообще не было врагов.

Однако его отказ от коронации со всеми ее традиционными украшениями шокировал традиционалистов, а его решение урезать вдвое обычные праздничные выплаты в размере месячного оклада по случаю избрания нового папы не добавили ему популярности. Кроме того, Иоанн Павел вскоре обнаружил, что Ватикан представляет собой рассадник мелочной ненависти, соперничества и зависти. «Я не вижу ничего, кроме злобы, направленной против всего и каждого, — сокрушался папа. — Я также заметил, что здесь, как кажется, две вещи в большом дефиците: чистота помыслов и чашка хорошего кофе».

В подобной атмосфере его с неизбежностью неверно истолковывали и представляли в ложном свете. К примеру, в специальном выпуске «Оссерваторе романо», опубликованном в первые часы после избрания Лучани, сообщалось, что он был в числе первых епископов, распространявших в своих епархиях энциклику «Humanae vitae» и «настаивавших на том, что ее воплощение в жизнь не обсуждается». Это было неправдой. Известно, что в 1968 году Лучани, будучи епископом Витторио-Венето, направил своему предшественнику в сане патриарха Венеции конфиденциальный доклад, в котором высказал мнение, что церковь должна разрешить использование недавно появившихся противозачаточных пилюль; этот доклад, одобренный епископами-единомышленниками Лучани, был представлен Павлу VI. Как мы знаем, папа Павел его отверг; однако епископ Лучани не изменил своего мнения. В 1978 году он был приглашен выступить на Международном конгрессе в Милане по случаю десятилетнего юбилея энциклики «Humanae vitae», однако отказался приехать. В первые дни после своего избрания Иоанн Павел I согласился принять американского конгрессмена Джеймса Шойера, возглавлявшего Специальный комитет палаты по населению. «На мой взгляд, — заметил папа государственному секретарю кардиналу Виллоту, — мы не можем оставить ситуацию такой, какой она сложилась на сегодняшний день».

Проживи он подольше, этот спокойный, мягкий, улыбчивый человек вполне мог бы осуществить революцию в церкви — революцию еще более драматичную и глубокую, чем та, которую инициировал папа Иоанн созывом Второго Ватиканского собора.

Однако судьба судила иначе. Около 5 часов 30 минут утра в пятницу, 29 сентября 1978 года [370]папу нашли мертвым в его постели. Он был папой всего лишь 33 дня — самый короткий понтификат со времен Льва XI в 1605 году.

Был ли Иоанн Павел I убит? Безусловно, причины думать так были. Для человека в возрасте 67 лет он пользовался отменным здоровьем; вскрытия тела не производилось; члены курии пребывали в явном смятении и были уличены в мелкой лжи, когда они давали показания об обстоятельствах кончины папы и обнаружении его тела; и если, как считали многие, он намеревался предать гласности грандиозную финансовую аферу, в которой были замешаны Ватиканский банк и его глава, архиепископ Пол Марцинкус, существовали по меньшей мере трое международных преступников, — одного из них, Роберто Кальви, председателя правления банка «Амброзиано», впоследствии нашли повешенным под мостом «Черных монахов» в Лондоне, — которые готовы были пойти на все, лишь бы помешать папе сделать то, что он задумал. Кроме того, Ватикан представляет собой весьма удобное место для убийства. Это суверенное государство, не имеющее собственной полиции; итальянская полиция может попасть на его территорию только по вызову, которого тогда так и не было сделано.

Приводить доводы «за» и «против» теории заговора — дело долгое и непростое. Излагать их здесь — значит, посвятить 20 или 30 страниц папе, чей понтификат продолжался всего лишь месяц, что привело бы к безнадежному разрастанию книги, чей объем и так уже слишком велик. Тот, кто хотел бы изучить эти доводы (а они вполне заслуживают изучения), должен обратиться к двум книгам: «Во имя Господа» Дэвида Яллопа (аргументация в пользу теории заговора) и «Вор в ночи» Джона Корнуэлла (аргументы против). Что там произошло на самом деле, пусть каждый решает для себя сам [371].