История папства

Однако обе стороны не всегда стремились понять друг друга, и наиболее серьезным предметом разногласий являлось, что несколько удивительно, иконоборчество. В 787 году, пытаясь разрешить этот вопрос, императрица Ирина (будучи вдовой императора Льва IV, она выполняла функции регента при семнадцатилетнем сыне) созвала седьмой Вселенский собор, который, как и первый, проходил в Никее. Адриан, как положено, отправил туда своих легатов, поручив им стойко защищать святые образы. И большая часть собора благосклонно высказалась в их пользу Карл, однако, выступил с возражениями. Это неожиданное сближение между Римом и Константинополем совсем не устраивало его. Почему, вопрошал он, емуне предложили направить своих представителей в Никею? Будучи, по-видимому, в припадке гнева, король франков приказал своим богословам составить в защиту иконоборчества сочинение, известное под названием «Книги Карла» («Libri Carolini»). В течение нескольких лет отношения с папой Адрианом оставались напряженными. Но со временем тучи рассеялись. Вскрылась ошибка в латинском тексте решений собора — «почитание» оказалось неверно переведено как «обожание», и на момент смерти Адриана, последовавшей в Рождество 795 года, между обеими сторонами вновь установились прекрасные отношения.

Однако это не имело принципиального значения. Развязка этой истории быстро приближалась. Новый папа, Лев III (795-816), которого не следует путать с одноименным византийским императором, не мог похвастать ни происхождением, ни образованностью своего предшественника. Существует даже теория, согласно которой у него были арабские корни. Как только Лев принял власть, он оказался жертвой непрекращающихся интриг со стороны семьи и друзей Адриана, ожидавших, что на папский престол взойдет один из них, и поэтому решивших сместить нового понтифика. И действительно, 25 апреля 799 года группа лиц во главе с племянником Адриана напала на Льва во время торжественной процессии, направлявшейся из Латеранского собора в церковь Святого Лаврентия. Им не удалось исполнить свое первоначальное намерение — ослепить папу и отрезать ему язык (мучения, грозившие ему лишением папского сана), однако бросили его, без чувств, прямо на улице. Лишь по великой милости фортуны он нашел убежище у друзей и перебрался для безопасности ко двору Карла в Падерборне. Под защитой франкских представителей он возвратился в ноябре того же года в Рим, но лишь для того, чтобы услышать в свой адрес немало обвинений, предъявленных ему его врагами, в том числе в симонии, клятвопреступлении и адюльтере.

Был папа виновен во всем этом или нет, почти не имело значения, хотя Карл и имел подозрения на его счет. В конце концов, гораздо более важным являлсявопрос о том, кто имел полномочия судить папу? Кто имел право выносить решение относительно наместника Христа? В нормальных обстоятельствах кое-кто мог бы ответить: император Константинополя. Но императорский трон в это время занимала Ирина. Она была известна тем, что ослепила и убила собственного сына, но это для Льва и Карла большого значения не имело — для них было достаточно того, что она принадлежала к слабому полу. Женщины считались неспособными к правлению, и по древней салической традиции даже сама попытка такого рода отвергалась [51]. Что же касается Западной Европы, то императорский трон оставался вакантным. Претензии Ирины на него были просто лишним доказательством (если таковые вообще требовались) того состояния упадка, в котором находилась так называемая «империя ромеев».

К тому времени когда он достиг Рима, а именно в ноябре 800 года, Карл уже много раз слышал от своего советника, англосакса Алкуина Йоркского, что у него не больше власти выносить решение о преемнике святого Петра, чем у Ирины. Однако король франков знал, что пока обвинения не опровергнуты, то у христиан не будет не только императора, но и папы, а потому он был заинтересован в очищении имени Льва. Очевидно, ни о каком подобии процесса не могло идти и речи; однако 23 декабря папа принес торжественную клятву на Евангелии в том, что он чист перед лицом выдвинутых против него обвинений, и созванный собор удовлетворился его заявлением [52]. Двумя днями позднее, когда Карл поднялся с колен в конце рождественской мессы, Лев возложил корону на его голову.

* * *