История папства

Смерть Александра V (1410) не положила конец троепапству, так как на место Александра был избран папой Иоанн XXIII (1410–1415), бывши неаполитанский пират Балтасаро Косса, сумевший получить звание «доктора обоих прав». Фактически он руководил Пизанским собором еще при Александре V, который делал все под его диктовку. Когда Иоанн XXIII вступил на папский престол, обнаружилось, что в душе его продолжал жить морской разбойник. Он воевал с неаполитанским королем, грабил и убивал мирное население и сделал свое имя столь ненавистным, что после него ни один папа больше не называл себя Иоанном.

Однако разбойнику на папском престоле не повезло в его борьбе с Неаполем. Он должен был бежать из Рима и искать убежища во Флоренции, где ему был оказан далеко не соответствующий его сану прием. Иоанн XXIII обратился тогда за помощью к германскому императору Сигизмунду, выразив согласие созвать новый собор, подчиниться его постановлениям и способствовать устранению троепапства.

Императора Сигизмунда толкало на путь реформы папства то брожение, которое охватило тогда значительную часть империи, особенно Чехию.

С момента открытия в 1237 г. знаменитых Куттенбергских серебряных рудников Чехия переживала экономический подъем. В ней сравнительно быстро стали разлагаться феодальные отношения. Развитие товарного хозяйства тяжело отражалось на ремесленниках, крестьянстве и мелком дворянстве и вызывало крайнее недовольство в широких кругах чешского народа: Это классовое недовольство, в котором сливались столь разнообразные элементы, приняло в XIV в. своеобразный национальный характер, направленный против немцев, которые были владельцами рудников и копей. Вместе с ними переселилось в Чехию много немцев, представителей высшего духовенства, которые непосредственно участвовали в приобретении и эксплуатации серебряных рудников в Куттенберге, Иглау, Дейчброде и так далее Везде и всюду разорявшееся чешское дворянство, ремесленники и крестьяне наталкивались на немцев и духовенство, в их руках сосредоточивались главные богатства страны, и они были в глазах народа виновниками его разорения. Неудивительно поэтому, что классовая вражда приобретала антинемецкий и антицерковный характер. Так как папство, в лице одновременно существовавших двух пап, поддерживало богатейших эксплуататоров духовного звания немецкого происхождения, то антицерковное настроение широких чешских кругов сливалось с антипапским движением, и Чехия резко выступала против Авиньона и Рима.

На почве этого широкого народного недовольства проповедник и профессор богословия Ян Гус (1369–1415) стал одновременно национальным чешским героем и борцом против папства, увлекавшим не только мелкое дворянство, но и ремесленников, рабочих горных округов и часть крестьянства. Иоанн XXIII, нуждаясь в деньгах, организовал в чешской столице — Праге продажу индульгенций и тем вызвал Гуса на резкое выступление против «папы, покровительствующего жадным немцам, которым он сам не уступает в жадности».

В Чехии классовые, национальные и религиозные нити сплелись в один клубок. Высылка Гуса из Праги не могла, разумеется, успокоить народное волнение, и император Сигизмунд видел в церковном соборе средство покончить с «гуситской ересью». Покончить с «ересями» ему нужно было ради «спасения общественного порядка». Помимо императора в этом были заинтересованы и другие владетельные особы. В крестьянских и ремесленных движениях и восстаниях, вспыхивавших по всей стране, все больше усиливалось возмущение «эксплуататорской церковью», которой руководят, как тогда говорили, «папы-антихристы в числе трех штук» и которую поддерживают епископы-проходимцы, назначаемые одним из этих «пап-антихристов». Низшее духовенство, эксплуатируемое «жирными кардиналами», принимало кое-где участие в народных волнениях, направленных против богачей как светского, так и духовного звания. Деморализованное папство, восстанавливая против себя даже фанатически верующих и представителей низшего духовенства, расшатывало самые основы общества, на страже которого стояла всегда церковь, обожествлявшая феодальный режим с его порядками.

Императору Сигизмунду легко было сговориться с Иоанном XXIII о необходимости положить конец той «смуте умов», которая стала опасной как для империи, так и для папства.