История пчел

Часы показывали половину второго. Собравшиеся начали проявлять нетерпение. Некоторые рассеянно вытаскивали из жилетного кармашка часы и быстро поглядывали на них. Гости уже отдали должное угощению и напиткам, которые разносила Тильда с девочками. Было жарко, и некоторые, приподняв шляпу, отирали носовыми платками лбы. Моя собственная шляпа превратилась в черный парник, она давила на голову и мешала думать. Я уже жалел, что выбрал этот наряд. Многие вопросительно смотрели на меня, а затем переводили взгляд на ульи. Терпение, в том числе и мое собственное, иссякло, но я не сводил взгляда с ворот. Рахм так и не почтил меня своим присутствием. Почему же он не пришел?

Ну что ж, в любом случае пора начинать. Я вынужден начать.

— Приведи детей, — попросил я Тильду.

Она кивнула, тихо позвала девочек и отправила Шарлотту за Эдмундом.

Я медленно двинулся к ульям, это не укрылось от внимания гостей, те умолкли и обратили на меня взгляды.

— Господа, прошу, окажите мне честь, занимайте места. — Я показал на расставленные в саду стулья.

Дважды просить мне не пришлось. Стулья стояли в прохладной тени, и гости уже давно косились в ту сторону.

Когда все расселись, я увидел, что переоценил их количество. Прибыли далеко не все приглашенные, но девочки и Эдмунд уже спешили мне на выручку. Неорганизованно, как умеют только дети, рассыпались они по моей импровизированной аудитории и заполнили самые большие прорехи.

— Итак, похоже, все на местах, — сказал я, хотя мне хотелось закричать об обратном. Здесь не было его, а без него сама идея теряла смысл. Но, встретившись глазами с Эдмундом, я приободрился. Ведь я делаю это ради Эдмунда. — Мне неловко злоупотреблять вашим терпением, но прошу еще минутку — мне нужно облачиться в защитный костюм. — Я улыбнулся: — Ведь я, как ни крути, не Уайлдмен.

Все, даже фермеры, засмеялись, громко и искренне. А я-то думал, что мою шутку способны оценить лишь избранные, что такие шутки отделяют нас от них… Впрочем, какая разница? Главное сейчас — это улей, равных которому они не видели.

Я поспешил в дом, стащил с себя тяжелую шерстяную одежду и облачился в белый костюм. Тонкая ткань приятно холодила тело, и с какой же радостью я сбросил жаркую шляпу и нахлобучил легкую белую панаму с сеткой.

Я выглянул в окно. Гости и домочадцы покорно дожидались моего возвращения. Сейчас. Момент настал. Есть он или нет — уже неважно. Катись ты, Рахм, ко всем чертям, я и без твоего назойливого всезнайства справлюсь!

Я вышел на улицу и зашагал по тропинке к ульям. После того как по ней несколько раз проехалась старая, принадлежащая Конолли тачка, тропинка стала значительно шире, а кое-где появились глубокие выбоины. Обычно в сад я подвозил ульи сам, Конолли не отваживался приближаться к пчелам, и мне приходилось толкать тачку в одиночку.

Увидев меня, все доброжелательно заулыбались, и это прибавило мне уверенности. Я встал перед ними и заговорил. Я наконец-то дождался возможности поделиться моим изобретением с миром, наконец-то я мог рассказать о Стандартном улье Сэведжа.

* * *

После выступления все ринулись ко мне. Один за другим, они по очереди пожимали мне руку. «Поразительно, невероятно, ошеломительно» — похвалы ливнем обрушились на меня, я был не в силах разобрать, кому принадлежит та или иная реплика, все они сливались в единый поток. Но самое важное не ускользнуло от моего внимания: меня слушал Эдмунд. Его взгляд был ясным и трезвым, в кои-то веки мой сын избавился и от вялости, и от присущей ему другой крайности — телесного беспокойства. Его внимание было обращено на меня, все время. Он видел и всех тех, кто подходил ко мне пожать руку. Даже того, кто подошел последним.

Стащив перчатку, я коснулся прохладных пальцев, и по телу моему словно пропустили электрический разряд.

— Поздравляю, Уильям Сэведж.

Он улыбнулся. Его губы сложились не в ухмылку, а в спокойную улыбку, которая, как это ни удивительно, шла ему.

— Рахм.

Он сжал мне руку и кивнул в сторону ульев:

— Вы придумали кое-что новое.

Язык мой словно прилип к небу.

— Но вы… когда же вы пришли?

— Как раз вовремя, чтобы ничего не упустить.

— Я… я вас не видел.

— Зато я вас видел, Уильям. Кроме того… — Он провел рукой по рукаву моего костюма, и я почувствовал, что от волнения по телу у меня побежали мурашки. — Как вам известно, я стараюсь не приближаться к пчелам без надлежащей одежды. По этой причине я стоял вон там, позади.

— Я… я думал, вы не…

— А я пришел.

Он обхватил мою руку своими, и его тепло с током крови разлилось по клеточкам моего тела. А краем глаза я заметил Эдмунда: оставаясь по-прежнему внимательным и участливым, он не сводил с нас взгляда. Нет, не с нас — с меня. Он меня видел.

Тао