История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 1)

Спустя несколько дней капитан Стронг уже чувствовал себя в гостиной Элен так же свободно, как в комнатах, которые он снимал у мадам Фрибсби, и своими благодушными россказнями вносил много веселья в этот слишком уж тихий дом. Ни Элен, ни Лора еще не видели такого человека. Он развлекал их нескончаемыми историями — о пленных гречанках, польских красавицах и испанских монахинях. Он знал десятки песен на разных языках и, подсев к фортепьяно, напевал их звучным, выразительным голосом. Обе женщины решили, что он очарователен — и были правы; впрочем, они не были избалованы мужским обществом, ведь они и не видели-то на своем веку почти никого, если не считать пастора Портмена и майора, да еще Пена, который, конечно, был гением; только гении у себя дома подчас бывают скучноваты.

Своим новым друзьям в Фэроксе капитан Стронг рассказал не только собственную жизнь, но и всю историю семейства Клеверингов. Это он сосватал своего друга Фрэнка с вдовой Амори. Ей нужен был титул, ему — деньги. Чего же лучше? Он все устроил; он составил их счастье. Никакой романтической привязанности тут не было: вдова ни по годам, ни по наружности не была склонна к романтике, а сэру Фрэнсису, ничего в жизни не требуется, кроме хорошего обеда и партии в бильярд. Но оба довольны. Клеверинг возвращается на родину, состояние жены вызволило его из всех затруднений, его сын и наследник будет одним из первых людей в графстве.

— А мисс Амори? — спросила Лора; ей ужасно хотелось побольше узнать о мисс Амори. Стронг рассмеялся.

— О, мисс Амори — это муза… мисс Амори — это тайна… мисс Амори это femme incomprise [38].

— Как так? — спросила простодушная миссис Пенденнис, но капитан не отвечал, а может быть, и не мог бы ответить.

— Мисс Амори рисует, мисс Амори пишет стихи, мисс Амори сочиняет музыку, мисс Амори ездит верхом, как Диана Верной. Словом, мисс Амори совершенство.

— Терпеть не могу умных женщин, — заметил Пен.

— Спасибо, — сказала Лора и тут же выразила уверенность, что ей-то мисс Амори очень понравится, — как хорошо было бы иметь такую подругу. — При этом маленькая лицемерка посмотрела на Пена очень ясными глазами, точно каждое ее слово была святая правда.

Таким образом, знакомство между обитателями Фэрокса и богатыми их, соседями было заранее подготовлено, и Пен и Лора ждали их приезда с таким же нетерпением, как и самые заправские клеверингские сплетники.

Столичный житель, которому давно надоело каждый день видеть новые лица, только посмеется над тем, какое значение придают в провинции всякому гостю. Заезжего лондонца будут вспоминать много лет после того, как он покинул своих гостеприимных деревенских знакомых и, верно, позабыл о них, унесенный волнами бескрайнего лондонского моря. Но островитяне еще долго после того, как моряк уплыл на своем корабле, будут помнить и рассказывать вам, что он говорил, и как был одет, как он выглядел и как смеялся. Словом, в провинции появление новых людей — это такое событие, какое не понять нам, не знающим, да и не желающим знать, кто живет в соседнем доме.

Когда маляры и драпировщики справились со своим делом и так разукрасили старый дом в Клеверинг-Парке, что капитан Стронг, по чьим указаниям производились работы, поистине мог гордиться своим вкусом, — сей джентльмен объявил, что уезжает в Лондон, куда уже прибыло все семейство, и в самом скором времени возвратится, чтобы водворить своих друзей в их обновленном жилище.

Авангард составила многочисленная прислуга. Морем были доставлены экипажи, за которыми в Бэймут послали лошадей, уже прибывших в Клеверинг в сопровождении кучеров и конюхов.

Дилижанс "Поспешающий" привез однажды на своем империале и ссадил у ворот Клеверинг-Парка двух длинных, меланхолических мужчин — господ Фредерика и Джеймса, столичных лакеев, милостиво согласившихся жить в деревне и привезших с собой в больших чемоданах парадные и прочие ливреи дома Клеверингов.

В другой раз у тех же ворот вышел из почтовой кареты некий иностранец, весь в кудрях и цепочках. Он учинил разнос жене привратника (будучи уроженкой западных графств, она не поняла ни его английского языка, ни гасконского наречия) за то, что его не ждет коляска, дабы довезти до самого дома, отстоявшего на милю от ворот, и заявил, что не может идти в такую даль пешком в лакированных сапогах и после столь утомительной дороги. То был мосье Альсид Мироболан, в прошлом — повар его светлости герцога Бородинского и его святейшества кардинала Беккафико, а ныне — главный кухмейстер сэра Фрэнсиса Клеверинга. баронета. Библиотека, картины и клавесин мосье Мироболана прибыли еще раньше, их привез его адъютант, смышленый молодой англичанин. Кроме того, имелась в помощь кухарка, тоже из Лондона, под началом у которой состояло несколько помощниц рангом ниже.