История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

Затем мистер Алтамонт стал весьма многословно и пространно излагать свою систему. Он сказал, что она безошибочна, если только играть хладнокровно; что он узнал о ней от одного человека в Бадене, который, правда, проигрался, но только потому, что у него не хватило капиталу: еще один поворот колеса — и он бы все отыграл; что этот человек, и с ним еще несколько задумали сложиться и испытать эту систему; и что сам он решил вложить в нее все свои деньги до последнего шиллинга и в Англию приехал нарочно за деньгами и за капитаном Стронгом; что Стронг будет играть за него, потому что на Стронга с его выдержкой он может положиться больше, чем на себя и больше, чем на Блаундел-Блаундела и того итальянца, что вошел в их компанию. Так, допивая бутылку, полковник расписывал Пену свои планы, а Пен с интересом слушал излияния его дерзкого и беззаконного добродушия.

— Я на днях встретил этого чудака Алтамонта, — сообщил Пен своему дядюшке дня два спустя.

— Какой это Алтамонт? Сын лорда Уэстпорта? — спросил майор.

— Да нет же! — рассмеялся племянник. — Тот тип, который как-то пьяный ввалился к Клеверингам, когда мы там обедали. Он сказал, что фамилия Пенденнис ему не нравится, хотя я, видимо, добрый малый, — вот какой чести я удостоился.

— Никого по фамилии Алтамонт я не знаю, даю тебе честное слово, — невозмутимо произнес майор. — А что до этого твоего знакомого, то чем меньше ты будешь иметь с ним дело, тем лучше.

Артур опять засмеялся.

— Он уезжает из Англии — решил нажить состояние игрой, по особой системе. С ним в компании мой милейший однокашник Блаундел, а Стронга он берет с собой адъютантом. Интересно, что связывает шевалье с Клеверингом?

— Сдается мне — но заметь, Пен, это только мои домыслы, — что в прошлом Клеверинга было что-то, что дает этим господам, и еще кое-кому некоторую власть над ним и если такая тайна существует, а нам, конечно, нет до этого дела, — так это, мой милый, должно быть для каждого уроком: жить надобно честно, чтобы никто ничего не мог о тебе сказать дурного.

— По-моему, дядюшка, вы сами знаете какой-то секрет для воздействия на Клеверинга, а то с чего бы он уступил мне свое место в парламенте?

— Клеверинг считает, что он для парламента не пригоден, — отвечал майор. — И он совершенно прав. Так что ему мешает заменить себя тобою или еще кем-либо? Ты думаешь, правительство или оппозиция постеснялись бы принять от него это место? А зачем тебе, черт возьми, быть более щепетильным, нежели первые люди в стране — самые уважаемые, самые родовитые и высокопоставленные?

Подобные ответы были у майора наготове на все возражения Пена, и Пен принимал их, не столько потому, что им верил, сколько потому, что хотел верить. За кем из нас нет поступков, совершенных не потому что "все так делают", а потому, что нам так захотелось? И это означает, увы, не то, что все поступают правильно, а то, что и мы и другие немногого стоим.

В следующий свой приезд в Танбридж мистер Пен не преминул позабавить мисс Бланш услышанным в Ричмонде рассказом о пленении Стронга и как доблестно Алтамонт пришел ему на помощь. А пересказав эту историю в обычной своей сатирической манере, он с чувством упомянул о великодушном поступке малютки Фанни, так восхитившем полковника.