История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

Он сидел у огня и раздумывал о том, что произошло, о бессовестной наглости и неблагодарности слуг; теперь вот придется нанимать нового лакея, а как это неудобно для человека в его возрасте и с его требованиями — лишиться слуги, к которому он привык; ведь Морган знает рецепт для сапожной ваксы — несравненно лучше и покойнее для ног, чем все, какие он перепробовал; и он превосходно варит бараний бульон, и вообще незаменим во время болезни. "Нелегко мне, черт возьми, будет без него обходиться, — думал майор, — но что ж поделаешь. Он разбогател, зазнался. Нынче он был отвратительно пьян и дерзок. Нам должно расстаться, и я съеду с квартиры. А я люблю свою квартиру, я к ней привык. Чертовски это неприятно — в моем возрасте и куда-то переселяться". Так текли мысли старого Пенденниса. Ножная ванна ему помогла: досада испарилась. Потеря зонта, запах краски в клубе забылись, вытесненные новыми волнениями. "Черт бы побрал этого наглеца! — думал старик. — Он до тонкости изучил мои вкусы; он был лучшим слугой во всей Англии". Майор думал о своем слуге, как думают о лошади, которая долго и хорошо вас носила, а потом упала под седлом и теперь уже ненадежна. Как ее, черт возьми, заменить? Где достать другое такое животное?

Погруженный в эти печальные думы, майор, своими силами облачившись в шлафрок и сняв парик (совсем недавно мистер Труфит подбавил в него немножко седины, что придало шевелюре майора вид чрезвычайно естественный и почтенный), повторяем, погруженный в эти думы, майор сидел у огня, повязав голову платком, когда в дверь тихонько постучали, а затем на пороге появилась его квартирная хозяйка.

— Господи помилуй, миссис Бриксем! — воскликнул майор, в ужасе от того, что дама застала его в дезабилье. — Но ведь уже очень поздно, миссис Бриксем.

— Мне бы с вами поговорить, сэр, — жалобно протянула хозяйка.

— Вероятно, по поводу Моргана? Он протрезвился и раскаивается? Я не могу его простить, миссис Бриксем. Я уже раньше решил с ним расстаться, как только узнал, что он отдает деньги в рост, — вы об этом, вероятно, слышали? Мой слуга — богач, миссис Бриксем.

— Ах, сэр, мне ли этого не знать! Тому пять лет, я заняла у него немножко денег, и хоть с тех пор выплатила ему во много раз больше, я в его власти. Он меня разорил, сэр. Все, чем я владела, теперь его. Он страшный человек.

— Вот как, миссис Бриксем? Tant pis… [65] Очень вам сочувствую, тем более что мне придется выехать из вашего дома, прожив здесь столько лет. Но ничего не поделаешь, я должен от вас съехать.

— Он говорит, мы все должны съехать, сэр, — всхлипнула несчастная вдова. — Он давеча пришел от вас — а перед тем он пил, от этого он всегда лютеет — и говорит, что вы, мол, его оскорбили, сэр, обошлись с ним как с собакой и нехорошими словами обзывали; и клялся и божился, что отомстит вам… а я… я ему должна сто двадцать фунтов, сэр, и у него закладная на всю обстановку… он говорит; что выгонит меня из моего дома, а моего бедного Джорджа упрячет в тюрьму. Погубитель он наш, сэр.

— Сочувствую, миссис Бриксем. Прошу вас, присядьте. Чем я могу вам быть полезен?

— Может, вы бы усовестили его, сэр? Джордж отдаст половину своих денег, и дочка сколько-нибудь пришлет. А если бы вы, сэр, остались здесь жить, да заплатили вперед за квартал…

— Поверьте, сударыня, я охотно заплатил бы вам за квартал вперед, если бы оставался здесь. Но это невозможно, а выкинуть на ветер двадцать фунтов — это мне не по средствам. Я бедный офицер на пенсии, ни одного лишнего шиллинга не имею. Ну, там несколько фунтов… скажем… пять фунтов — это еще куда ни шло… я буду счастлив, и все такое… Завтра же утром с удовольствием вам их дам; однако… час уже поздний, а я нынче с дороги.

— Да свершится воля божия, сэр, — сказала бедная женщина, утирая слезы. — Такая уж, видно, моя судьба.

— Чертовски неприятно, миссис Бриксем, мне вас от души жаль… Ну… ну, скажем, десять фунтов. Спокойной ночи.

— Мистер Морган, сэр, когда пришел вниз и когда я умоляла его сжалиться надо мной, что он, мол, всю мою семью губит, — сказал такое, чего я толком и не поняла: что он всех погубит, кто живет в доме, что про вас ему что-то известно, от чего вам несдобровать, и что вы поплатитесь за свою… свою дерзость. Уж я вам признаюсь, сэр, я перед ним на колени стала, а он как выругается и говорит, что и вас заставит стоять перед ним на коленях.

— Меня? Нет, какая прелесть! Где он, этот нахал?

— Ушел, сэр. Сказал, что поговорит с вами утром. Ох, прошу вас, сэр, уломайте вы его, спасите меня и моего сына!

И вдова удалилась к себе коротать долгую ночь и со страхом дожидаться утра.

А майора Пенденниса так задели слова, касавшиеся его самого, что, обдумывая их, он совсем позабыл о горестях миссис Бриксем.