История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

— А вон там, видите? На главной трибуне сидит китайский посланник и мандарины из его свиты. Фу-чу-фо привез мне рекомендательное письмо от генерал-губернатора Индии, моего закадычного друга, и я одно время очень ему протежировал. Приглашал его к обеду, и палочки для риса всегда бывали для него приготовлены. Но он приезжал со своим поваром, и, поверите ли, миссис Бангэй, однажды, когда меня не было дома, а посланник был в саду с миссис Арчер и лакомился крыжовником — китайцы обожают крыжовник, — этот злодей-повар увидел любимого бленгеймского спаниеля моей жены (нам его подарил сам герцог Мальборо, пра-прадед миссис Арчер спас жизнь его предку в битве при Мальплакэ), схватил несчастного песика, перерезал ему горло, содрал шкуру, нафаршировал и подал на второе.

— Господи помилуй! — воскликнула миссис Бангэй.

— Можете вообразить, что пережила моя жена, когда узнала всю правду! Не успели мы отведать этого блюда, как в столовую с воплем ворвалась кухарка и рассказала, что нашла шкуру бедного Фидо во дворике возле кухни. Жена сказала, что никогда, никогда не простит посланнику, и с тех пор он, честное слово, ни разу у нас не обедал. Лорд-мэру, который в тот день тоже удостоил меня своим посещением, блюдо очень понравилось; да и в самом деле, с приправой из зеленого горошка оно немного напоминает утятину.

— Быть того не может! — изумилась супруга издателя.

— Честное слово. А поглядите вон на ту даму в голубом, что сидит рядом с посланником, — это леди Фламинго. Говорят, она выходит за него замуж и уедет с ним в Пекин. Она уже и ноги начала себе бинтовать. Да ничего у нее не выйдет, только покалечит себя. У моей жены самая маленькая нога во всей Англии, она носит обувь на шестилетнего ребенка, но куда ей до китаянки!

— А это чья карета, мистер Арчер, вон та, возле которой стоит мистер Пенденнис? — спросила немного погодя миссис Бангэй. — Они с мистером Уорингтоном тоже к нам подходили. Гордый он какой, этот мистер Пенденнис, да оно и не диво, — он, говорят, вращается в самом высшем обществе. А наследство ему большое досталось, мистер Арчер? Он, вишь, до сих пор еще в черном.

— Тысяча восемьсот годового дохода с земли и двадцать две с половиной тысячи в трехпроцентных бумагах, примерно так, — ответствовал мистер Арчер.

— Господи помилуй! Да вы все на свете знаете, мистер Арчер!

— Как же мне не знать, — когда при мне вскрывали завещание покойной миссис Пенденнис. Дядя Пенденниса, майор, редко обходится без моей помощи; а так как молодой человек склонен к мотовству, мы и решили поместить капитал таким образом, чтобы он не мог пустить его по ветру… Доброго здоровья, милорд!.. Вы знаете, кто это, сударыни? Вы читали его речи — это лорд Рочестер.

— Сам ты лорд! — крикнул с козел Финьюкейн. — Это же Том Стэплз, из "Утреннего вестника".

— Разве? — невозмутимо отозвался Арчер. — Я ведь очень близорук, мне, честное слово, показалось, что это Рочестер. Вон тот джентльмен с двойным лорнетом (снова поклон) — лорд Джон; а с ним такой высокий… вы его не знаете?.. Это сэр Джеймс.

— Ты их знаешь, потому что видишь в палате, — проворчал Финьюкейн.

— Я их знаю, потому что они так любезны, что позволяют мне числить их среди моих близких друзей. А поглядите на герцога Гемпширского — вот уж поистине образцовый английский джентльмен старой школы! Он никогда не пропускает дерби. Не далее как вчера он мне сказал: "Арчер! Я был на дерби шестьдесят пять раз. В первый раз — семи лет, сидел на пегом пони, со мной был мой отец принц Уэльский и полковник Хангер; а пропустил я всего два раза — когда болел корью в Итоне, да еще в год Ватерлоо, когда был во Фландрии с моим другом Веллингтоном.

— А чья же это желтая коляска, где два зонтика, розовый и желтый, и мистер Пенденнис с ними разговаривает, и еще много джентльменов?

— Это леди Клеверинг, владелица Клеверинг-Парка, что граничит с поместьем моего друга Пенденниса. На козлах младший сын, наследник; пострел, каких мало, и не дурак выпить. А молоденькая — это мисс Амори, дочь леди Клеверинг от первого брака. Она неравнодушна к моему другу Пенденнису, но у него, по моим сведениям, сердце занято другой. Вы, верно, слышали про молодого Фокера — знаете, сын известного пивовара, — так он хотел повеситься от любви к мисс Амори, когда она ему отказала, — хорошо, лакей подоспел и вынул его из петли. Сейчас он за границей, с провожатым.

— Просто чудо, как повезло этому молодому человеку! — вздохнула миссис Бангэй. — Три года, что ли, прошло, как он у нас обедал — такой был скромный, тихий, а теперь гляди как занесся! Ведь он на днях был представлен ко двору и представил его не кто-нибудь, а сам маркиз Стайн. Да про какой званый вечер ни прочти, всюду натыкаешься на его фамилию.

— Я много кому отрекомендовал его, когда он только приехал в Лондон, — сказал мистер Арчер. — А остальное довершил его дядюшка, майор Пенденнис… Э, да это Кобден, вот не ожидал! Пойду, побеседую с ним. Честь имею кланяться, миссис Бангэй. Всего наилучшего, миссис Шендон.