История Персидской империи

Внутренняя торговля в империи внезапно сделала рывок вперед. Например, Мардукназирапал дает в долг деньги двоим мужчинам на торговлю «на дороге». Сколько бы они ни заработали серебра в городе или сельской местности, половина прибыли идет ему; но они несут совместную ответственность за предоставленный капитал, хотя им не разрешено заниматься каким-то другим бизнесом. Естественно, что торговля с Эламом играет большую роль в наших документах. Вот пример: Кусурру за счет Ширика («первое имя» того самого Мардукназирапала) должен сопровождать колесничих Белапалиддина, «мэра» Вавилона, в Элам с 50 шекелями серебра для торговли. В 505 г. до н. э. шесть человек отправляются в Элам на корабле, груженном ячменем; им вверены 11,3 килограмма шерсти. В 511 г. до н. э. в Шушане (Сузах) составлен долговой документ. Частые продажи храмовых пребенд (доход духовенства в Западной Европе с земель, домов, церковных сборов, треб и т. д. — Пер.) даже на небольшую часть одного дня напоминают нам о похожих сделках, совершаемых через наши фондовые биржи с ценными бумагами нецерковными корпорациями.

Возросшее вмешательство в экономическую жизнь страны очевидно. В 520 г. до н. э. гонцу сатрапа даны финики. Четыре года спустя при продаже рабов к обычным гарантиям стали давать дополнительные гарантии, чтобы раба не призвали на царскую службу. В 508 г. до н. э. есть квитанция за ячмень, полученная на царском складе. В том же году землю продают, меряя ее «царскими локтями». При продажах ячменя или фиников регулярно используют «царскую меру 1 », сокращенно «царская мера» или «мера 1 ». К 497 г. до н. э. большая церемониальная улица Набу в Борсиппе становится официально известной как «улица бога и царя». Когда царский писец арамеец Наназерибни продает землю, покупатель должен оговорить, что проданное таким образом обработанное поле не является царской собственностью, а было куплено на серебро; среди свидетелей этого факта значится перс Шишшити, сын Каммака. Там и сям мы видим указания на то, что кодексом законов Дария пользуются; то, что персы нужны для его должного толкования, показывает появление двух таких иностранцев на скамье судей в самом Вавилоне.

Наши глаза, открытые для восприятия значения денежной реформы, видят новое и зловещее применение часто встречающейся «одной восьмой». Это та самая одна восьмая, которую царская казна вычитает из номинальной стоимости монет, когда те идут в уплату налогов. Мы постоянно читаем о «девальвированном белом серебре полушекелевых монет». Само по себе «белое серебро» означает только, что монеты были отчеканены с правильным весом, согласно царскому стандарту. Редко его чистота, а также вес эквивалентны чистоте и весу монет, отчеканенных на царском монетном дворе; тогда определенно утверждается, что монеты и «из белого серебра являются законным платежным средством» или что они «являются законным платежным средством для производства и приема платежей». Гораздо чаще «белое серебро» не является «законным платежным средством»; в таком случае мы можем найти «меньше четверти шекеля». Естественно, есть случаи, когда некоторые монеты были из «белого серебра», а другие из «серебра и являлись законным платежным средством».

Мы осознаем полную меру этого правительственного вмешательства в бизнес только тогда, когда мы составляем график цен. Они показывают, что уровни цен медленно поднимались на всем протяжении Халдейского и Раннеахеменидского периода. Но столь ужасающ и внезапен их скачок в начале правления Дария до уровня, который с того момента стабилизировался до конца этого периода, что мы больше можем не сомневаться, что эти исполненные благих намерений «реформы» внесли свой вклад в грядущую экономическую дезинтеграцию.

Глава 15 ПУТИ БОГОВ

Дарий и монотеизм

Зороастр был настоящим монотеистом. Для него Ахурамазда был буквально одним-единственным богом. Если он говорил о Благой мысли, Набожности и тому подобном, это было как уступка свойственной человеку трудности абстрактного мышления; в реальности они были просто атрибутами уникального высшего божества. Дэвы, которых почитали его противники, были всего лишь демонами, которых он ненавидел со всей убежденностью и пылкостью монотеиста.