История Персидской империи

Полный рассказ о победе и погребальных почестях мертвым был выбит на колонне, возведенной в Ксанте на священном огороженном месте рядом с театром. Когда-то ее венчали барельефы с изображением военных подвигов принца, который посвятил ее этой победе. В основном надпись сделана на ликийском языке, но в конце, где говорится о проклятии богов, — на более древнем диалекте с явно выраженной метрической системой.

В середине помещено стихотворение на аттическом греческом языке. Буквы представляют собой переход между древнеаттическим и ионическим языками (еще одно указание на дату). Это смесь из цитат и воспоминаний; первая строка убрана из стихотворения, написанного, предположительно, Симонидом в память о великой победе Эвримедона; на самом деле оно восхваляет последний подвиг Кимона на Кипре и дополнено строчками из Гесиода и «Трахинянок» Софокла. Наш перевод так же хорош, как и оригинал:

Со времен, когда Европа и Азия были разделены морем,
Никто еще из ликийцев не устанавливал такого камня
В огороженном месте — вечно живой памяти
О завоевании и войне.

Кроис, сын Гарпага, искусный во всем,

Своими руками, соревнуясь со своими соперниками-ликийцами,
Разграбил много городских укреплений вместе с Афинами,
Разрушитель городов, он своим родственникам отдал царскую долю.

Для чего, бессмертные боги, которые с благодарностью вознаграждают

За его справедливость, семь гоплитов он убил в один день — воинов
Аркадии?
Он Зевсу воздвиг памятник в честь победы, величайший из смертных,
И самыми прекрасными творениями он увенчал народ Карии.

Алкибиад, изгнанный из Спарты и надеявшийся, что его позовут Афины, стал советником Тиссаферна. Его совет совпал с собственным убеждением сатрапа в том, что одну сторону следует натравить на другую для получения царем максимальной выгоды. Спарта спокойно продолжала собирать дань, которую раньше платили греческие города, расположенные в Азии, Афинам. Это полностью противоречило Милетскому договору и установило прецедент, опасный для Персии. Взамен Тиссаферн взял на себя снабжение спартанского флота и выдал ему месячное жалованье.

Так как Милетский договор был таким образом аннулирован, недовольные спартанцы стали вести переговоры о втором договоре с царем Дарием, его сыновьями и сатрапом: «Ни лакедемоняне, ни союзники не должны воевать или причинять ущерб или взыскивать дань со страны или городов, которые принадлежали царю, или его отцу, или его предкам. Царь Дарий и те, кем он правит, не должны сражаться с лакедемонянами или причинять им или их союзникам ущерб. Если им нужно что-либо от царя либо царю нужно от них что-либо, то как они договорятся, так и будет. И воевать, и заключать мир они должны совместно. Какая бы армия ни находилась во владениях царя, куда она была призвана царем, царь должен нести расходы на ее содержание. Если какой-либо из городов в этом договоре пойдет против страны царя, другие должны помешать им и оказать царю помощь, насколько это будет в их силах»; и царь обещает то же самое.

Как только он добился от спартанцев отказа от их притязаний на дань с помощью этого древнего предтечи лендлиза, у Тиссаферна сразу же пропала охота платить флоту. Даже при том, что простой моряк получал 3 обола в день, хоть и с задержкой, дисциплина хромала. В Книд, который Тиссаферн не так давно убедил стать его добровольным подданным, приехала специальная комиссия. Возглавлявший ее Ликас расторг два договора и предложил замену; его правительство никогда не ратифицировало бы позорный договор, который признавал притязания Персии на острова и Европейскую Грецию к северу от Коринфского перешейка. Такой договор свел бы на нет утверждения спартанцев, что они пришли как освободители, передав греческие города империи. Сам он не хотел получать финансовую поддержку такой высокой ценой. Тиссаферн, естественно, заключил, что Алкибиад сказал правду, когда заявил, что Спарта намеревается освободить греческие города в Азии, и покинул встречу в гневе.

Представители афинских консерваторов обратились к Тиссаферну, который поддержал их намерение устроить на родине переворот. Они надеялись, что Алкибиад выступит в роли посредника; однако, когда официальное посольство посетило сатрапа, Алкибиад как его представитель выдвинул такие невозможные требования — сдача Ионии и островов, — что переговоры прекратились.