История Первой мировой войны

«По моему мнению, возможность захвата Меца и все остальное, если бы бой проводился по первоначальному плану, имели бы место лишь при том условии, что наша армия представляет собой хорошо смазанную и вполне слаженную машину. На самом же деле это было далеко не так».

Лиггет также указывал, что хотя атака между рекой Маас и Аргоннами явилась для германцев большой неожиданностью, но они смогли настолько быстро подбросить сюда свои резервы, что уже на третий день закрыли первоначальный прорыв. И даже если бы удалось овладеть позицией «Михель», то наступление с этой позиции натолкнулось бы, особенно на правом фланге, на новые препятствия, которые представляли собой укрепления Меца.

Интересно также суждение генерала фон Гальвица, командовавшего германской армейской группой, по которой пришелся удар американцев:

«Я считаю, что не могло быть и речи о захвате противником позиции „Михель“. Чтобы захватить ее, понадобилась бы новая операция, проводимая в крупном масштабе».

Необходимо учесть, что Першингу для достижения эффективных результатов пришлось бы по крайней мере дойти до отрезка железной дороги Лонгюйон-Тионвиль, проходившего в 20 милях за позицией «Михель», а затем пройти достаточно глубоко за эту железную дорогу, чтобы прервать и железную дорогу от Лонгюйона в тыл немцев через Люксембург. Это потребовало бы наступления, которое развивалось быстрее и проникало бы глубже, чем это удалось любому из наступлений союзников на Западном фронте. Неопытной и необстрелянной армии это, конечно же, было не под силу.

Но есть один фактор, на который критика не обратила должного внимания, и который давал первоначальному плану Першинга особое преимущество. Почти каждая попытка к прорыву в Мировой войне основывалась на идее проникновения на одном направлении. Среди немногих исключений можно указать на одновременные атаки в Артуа и Шампани 25 сентября 1915 года. Но хотя по форме это и был двойной прорыв, все же на деле эффект его выражался в двух отдельных ударах, так как участки атак были слишком удалены друг от друга, чтобы вызвать быстрое оседание и размыв находящегося между ними участка фронта. Согласно новому плану Фоша сходившиеся в одну точку атаки у Аргонн и у Камбрэ имели ту же самую видимость двойственности, но пространственно были еще больше разделены.

А ведь двойной удар является самой сущностью военного искусства — хотя, как это ни странно, об этом часто забывают. Всякий признает преимущества, которые имеет боксер легкого веса, пользующийся в борьбе двумя своими кулаками, против однорукого, хотя и более сильного противника. Так и на войне. Способность пользоваться двумя кулаками является бесценным преимуществом. Защищаться одной рукой и бить другой — выгодно, но еще выгоднее уметь менять руки и превратить защиту в убийственный выпад, если противник случайно откроется для удара с этой руки.

Опять-таки нельзя ограничивать двойственность лишь применением сил для удара. Должна быть двойственность и в целях нападения (блестящим выразителем такой тактики являлся Шерман). Только тогда удается приковать все внимание противника к разрешению одной дилеммы и, пользуясь этим, схватить его за горло. Надо ввести противника в заблуждение и затем поразить его внезапностью. Например, если противник сосредоточит все свои усилия на защите одного объекта, то атакующий сможет овладеть другим объектом. Только при этой гибкости в постановке целей мы сможем верно приспособиться и наилучшим образом использовать в своих интересах изменчивую обстановку войны.

Переходя от общего к частному, мы должны признать, что выступ фронта у Сен-Миеля давал возможность почти в идеальных условиях испробовать новый метод двойного прорыва. Если бы два мощных удара прорвали фланги дуги и, что еще лучше, прорвали бы также фронт справа и слева от этой дуги, то оборона в центре раскололась бы, возникли бы паника и хаос и защитники были бы легко захвачены.

Сквозь рухнувший центр были бы брошены свежие силы, и дорога вперед была бы им открыта, а фланги надежно защищены. То, что мы знаем о несовершенстве германских укреплений на хорде этой дуги и о времени, потребовавшемся германцам, чтобы полностью укрепить и занять эти позиции, позволяет нам прийти к заключению, что 12 или пусть даже 13 сентября атакующим удался бы прорыв этих позиций на широком фронте.

В меньшем масштабе атака, поскольку она продвигалась вперед, фактически осуществила это, но затем фланги наступления задержались, а в распоряжении не было свежих сил, чтобы бросить их сквозь центр.