История Первой мировой войны

Но куда сильнее помог этому сам кайзер. Глубоко уязвленный тем, что любовница, авансы которой Германия отвергла, осмелилась отдать свое сердце другому, кайзер усилил свою работу по внесению раздора в ряды соперников. Усилия его были направлены к тому, чтобы сломать франко-британское соглашение, а совпавшая по времени русско-японская война явила и удобный для этого случай.

Первый шаг кайзера потерпел неудачу, так как царь, желавший спокойствия, отклонил его совет послать Черноморскую эскадру в Дарданеллы, чтобы обезопасить себя со стороны Британии. Но когда Балтийская эскадра, последний морской козырь России, отправилась на Дальний Восток и в пути получила ложную информацию (впоследствии русские утверждали, что информация эта шла из немецких источников), что японские миноносцы поджидают эскадру в Северном море. Вследствие панической обстановки русские открыли огонь по британским траулерам, а затем ничего не сделали, чтобы загладить свою ошибку. Это едва не привело Россию и Британию к войне.[9] В течение нескольких дней британский Флот Канала следовал по пятам за русской эскадрой. В конце концов напряжение разрядилось получением сообщения царя с выражением сожалений, посланного им против воли той партии в России, которая стояла за войну. В таких обстоятельствах царь, обиженный своим унижением, к восторгу кайзера предложил коалицию России, Германии и Франции, «чтобы уничтожить высокомерие и наглость Англии и Японии».

Кайзер срочно отправил по телеграфу проект договора между Россией и Германией, но настаивал, чтобы царь не сообщал о нем Франции, мотивируя тем, что «как только русско-германский договор станет совершившимся фактом, германские соединенные силы окажут на Францию сильное влияние» — и добавив, что «прекрасным средством охладить британское нахальство было бы произвести несколько военных демонстраций на персидско-афганской границе…» Однако царь, подумав, остыл.

Второй шаг Германии оказался исключительно неудачным, но за него кайзер ответственности не несет. Теперь, когда было уже слишком поздно, кайзер попытался обаять Францию вместо того, чтобы угрозами постараться разлучить ее с Британией. Однако Бюлов и Гольштейн организовали визит кайзера в Танжер, чтобы там речью, которая била по притязаниям Франции в Марокко, «бросить ей вызов».[10] Бюлов продолжал идти по той же дороге, требуя созыва конференции для обсуждения будущего Марокко.

Вызов этот был брошен в неудачный для Франции момент. Французская армия тяжело переживала один из своих периодических кризисов. Россия была скована Японией, а французский премьер-министр Рувье сомневался как в надежности, так и в ценности поддержки Британии. В конечном счете в жертву был принесен французский министр иностранных дел Делькассе, а Франция согласилась на требования Германии. Бронированный кулак нанес ей новую ссадину — но это лишь теснее сблизило Британию и Францию.

Третьим шагом Германия обязана личной инициативе кайзера. В июле 1905 года на борту царской яхты в Бьорке кайзер внезапно вытащил из кармана проект договора и на своем смешанном «Вилли-Никки» английском языке спросил: «Хотели бы вы подписать это? Это стало бы очень милым воспоминанием о нашем entervue».

Кайзер рассказывает, что когда Николай ответил: «Да, хочу!», «слезы радости показались на моих глазах, мурашки побежали по спине…», и он почувствовал, что все его предки, включая Grandpapa и «старого прусского бога», дали ему свое благословение.[11]

Эта царственная дипломатия, как бы серьезны ни были ее последствия, имела и обратную — смешную сторону. Одно из писем кайзера к его «любимому Никки» носит восхитительный коммерческий оттенок:

«Теперь, когда программа обновления вашего флота опубликована, я надеюсь, вы не забудете напомнить своим, чтобы они не оставили в стороне наши крупные фирм в Штеттине, Киле и т. д. Фирмы эти, я уверен, обеспечат вам великолепные экземпляры линейных боевых судов».[12]

Мелодрамой отмечено и огорченное письмо кайзера Бюлову, который угрожал отставкой, так как договор шел вразрез с его личными антифранцузскими настроениями в Марокко:

«В то утро, когда ваша отставка будет мной получена, император перестанет существовать на этом свете. Подумайте о моей бедной жене и детях!»