История Петербурга наизнанку. Заметки на полях городских летописей

«Хотя г. Исаков даже опубликовал план места поединка вправо от коломягской дороги, пройдя комендантскую дачу, но это указание не особенно твердо, потому что трудно верить, чтобы дуэль состоялась на открытой поляне вблизи от дороги и в снежное время. Напротив, большая часть местных старожилов указывает на противоположную сторону, т. е. влево от дороги, к числу лиц, знакомых с этим местом, принадлежит и арендатор огорода вблизи комендантской дачи по Черной Речке № 5, В.Д. Мякишев, который указывает тот пень большого дерева, в четырех шагах от которого стоял Пушкин». С таким утверждением выступил в «Петербургской газете» некий Дмитрий Лобанов, который и сам предпринял свои поиски.

Эту же точку зрения разделил художник Владислав Яковлевич Рейнгард, чье мнение опубликовал очень распространенный тогда журнал «Нива»: «Вас. Дм. Мякишев, арендатор огородов Комендантской дачи, указал мне действительное место, где был смертельно ранен Пушкин. Сначала я было усомнился, так как указание совершенно не совпадало с указанием г. Исакова, но по дальнейшим расспросам вполне убедился в истинности его слов».

Мякишев со Штейнгелем против Исакова с Данзасом? Задетый Яков Алексеевич вступил в сражение, доказывая свою правоту. Количество публикаций на взволновавшую всех тему росло быстро: четырежды писала об этом газета «Голос», шесть раз «Петербургский листок», были еще статьи в «Санкт-Петербургских ведомостях» и «Новом времени», а также многочисленные перепечатки самых значительных выступлений в провинции – в тамбовской, пермской, орловской, харьковской газетах. К единому мнению участники дискуссии не пришли, и в конце концов спор затих – до 1887 года, когда спор разгорелся с новой силой, а на арену среди прочих участников вышел уже знакомый нам барон Штейнгель. Появилась тогда и весьма категоричная статья в газете «Новое время», автор которой, 12 лет проживший на даче в Коломягах, по пунктам разбирал гипотезу Якова Исакова и делал вывод, что она неверна: по его утверждению, Яков Алексеевич просто не разобрался в нюансах местной топографии. Такого же скептического взгляда придерживался автор и на теорию Мякишева: по его мнению, это являлось лишь попыткой «придать знаменитость своему огороду». В общем и целом автор этот был солидарен с бароном Штейнгелем: Пушкин стрелялся по левую сторону дороги на землях Комендантской дачи.

Дискуссия 1887 года тоже не выявила победителя. Однако его определила сама жизнь. Когда в 1890-е годы территорию за Черной речкой отдали императорскому Скаковому обществу для устройства ипподрома, общество это решило отметить место дуэли небольшим памятником поэту – и взяло за основу указания Якова Алексеевича Исакова. Гипсовый бюст на постаменте из оштукатуренного кирпича оказался не самым прочным изделием, но благодаря многократным ремонтам простоял до начала 1920-х. Потом здесь возвышался уже один постамент, а в начале 1930-х годов на смену ему поставили небольшой гранитный памятник работы архитектора Евгения Катонина. В 1937 году, наконец, в столетнюю годовщину смерти Пушкина, появился тот обелиск, который давно привычен горожанам.

Обелиск на месте дуэли А.С. Пушкина

Появился на том самом исаковском месте.

Условном месте дуэли.

Но кто же был прав, в конце концов? Вправо свернули дуэлянты с дороги или влево? Окончательного ответа на этот вопрос по сей день не существует. Одну из попыток выявить истину предприняли в самом конце XX века профессиональные юристы Дмитрий Анатольевич Алексеев и Борис Андреевич Пискарев, которые изучили все существующие версии, сопоставив их с планом Петербурга 1840 года и обратившись за помощью к геодезистам. Вот их вывод: «Подлинное, с нашей точки зрения, место дуэли приходится на начало улицы Матроса Железняка, возле железнодорожных путей, в ста пятидесяти примерно метрах к востоку от платформы „Новая Деревня“. А нынешний памятник поставлен в ста пятидесяти метрах севернее…»

Сто пятьдесят метров – расстояние существенное с точки зрения исторической точности. Только ведь и такая оценка – не более, чем версия. А по большому счету мы так и не знаем, в какой же конкретно точке Петербурга стрелялись Пушкин с Дантесом. Какие бы речи не произносились ежегодно в годовщину поединка у стелы, установленной на месте…

Месте, на которое указал Яков Алексеевич Исаков.

Веребьинский обход Прикладывал ли император палец к железной дороге?

Есть такая старая и незамысловатая история: когда государь император Николай Павлович намечал по карте маршрут новой железной дороги из Петербурга в Москву, он провел линию по линейке. Оттого дорога и получилась практически прямой. Путеец (и родственник писателя Ивана Панаева) Валериан Панаев писал в XIX столетии: «Легенда эта повторялась бесконечное число раз стоустою молвою, признавалась за неоспоримый факт в образованных кружках и даже в высших сферах и неоднократно подтверждалась серьезными органами печати».