История Петра Великого

И в этом празднестве, устроенном главным образом под наблюдением Виниуса, но по указаниям Петра, заметно влияние иностранцев. Триумфальные ворота были построены по образцу древнеклассических; везде были видны непонятные для народа эмблемы и аллегории; было множество лавровых венков; надписи гласили о победе Константина над Максентием, о подвигах Геркулеса и Марса. Гораздо нагляднее были картины. Желябужский пишет: «На Каменном мосту всесвятском, на башне, сделана оказа азовского взятия, и их пашам персуны написаны живописным письмом, также на холстине левкашено живописным же письмом, как что было под Азовом, перед башней по обе стороны»[194]. Лефорт ехал в золотых государевых санях в шесть лошадей. За великолепными санями адмирала шел сам Петр в скромном мундире морского капитана «с протозаном» в руке, в немецком платье, в шляпе. Такая скромность государя сильно не понравилась народу[195].

Взятие Азова произвело глубокое впечатление на современников. После неудач Чигиринских походов при царе Федоре и Крымских – при царевне Софье этот успех царя Петра имел особое значение. С тех пор как русское оружие одерживало победы при царе Алексее Михайловиче, прошло несколько десятилетий. Затем следовал целый ряд неудач. При громадном значении восточного вопроса в то время победа царя, одержанная над турками, должна была придать России некоторый вес в Европе. Московское государство явилось в борьбе с исламом полезным союзником Польши и императора.

Вскоре, однако, оказалось, что успехи русского оружия в войне с Турцией вовсе не нравились полякам. Еще прежде взятия Азова один француз, провожавший иностранных офицеров в Россию и возвращавшийся через Варшаву, рассказывал панам с похвалой о действиях русских под Азовом. Сенаторы слушали, качали головами и говорили про Петра: «Какой отважный и беспечный человек! И что от него вперед будет?»

Взятие Азовской крепости.

Миниатюра из рукописи 1-й половины XVIII в.

История Петра I, соч. Крекшина П.

После получения в Варшаве известия о взятии Азова к русскому резиденту Никитину приезжал цесарский резидент и рассказывал, что сенаторы испугались, что паны не очень рады взятию Азова. Никитин писал в Москву, что хотя поляки и празднуют эту победу над турками, «будто совершенно тому радуются», хотя они и приезжают к нему с поздравлениями, но «на сердце у них не то».

Литовский гетман Сапега говорил громко, что царские войска никакого храброго дела не показали, что они взяли Азов на договор, а не военным промыслом, и проч. На это Никитин возразил: «Дай, Господи, великому государю взять на договор не только всю турецкую землю, но и самое государство Польское и княжество Литовское в вечное подданство привесть, и тогда вы, поляки, будете всегда жить в покое и тишине, а не так, как теперь, в вечной ссоре друг с другом от непорядка своего».

1 сентября Никитин в торжественном собрании сената и земских послов говорил следующую речь: «Теперь, ясновельможные господа сенаторы и вся Речь Посполитая, да знаете вашего милостивого оборонителя, смело помогайте ему по союзному договору, ибо он, знаменем креста Господня, яко истинный Петр, отпирает двери до потерянного и обещанного христианам Иерусалима, в котором Христос, Господь наш, на престоле крестом триумфовал… Теперь время с крестом идти, вооруженной ногой топтать неприятеля; теперь время шляхетным подковам попрать наклоненного поганина и тыл дающего; теперь время владения свои расширить там, где только польская зайти может подкова, и оттуда себе титулами наполнить хартии согласно договорам, вместо того чтобы писаться такими титулами, каких договоры не позволяют»[196].

Последнее замечание было угрозой, которая и произвела свое действие. На третий день после этой церемонии приезжал к Никитину цесарский резидент и рассказывал, что сенаторы испугались и порешили, чтоб впредь короли их не писались лишними титулами – Киевским и Смоленским.

Гиперболически и витиевато Никитин в письме к Петру поздравлял его со взятием Азова, замечая: «Орел польский от окаменелого сердца своего в нечаемости задумался в храбрости вашей, а лилии французские не сохнут ли от гуков и от молнии триумфов вашего царского величества; одним словом: Гишпанское, Португальское, Английские государства, Голландская и Венецианская Речь Посполитая, на те победительства смотря, радуются и славу воссылают. Великая вашего величества слава, которая разошлася от захода до восхода солнца… Пред вашим царским величеством дрожит Азия, утекает пред громом Африка, кроется под блистанием вашего меча Америка» и т. д.[197].