История письма: Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней.

Теперь уже было открыто и установлено значение не менее девяти знаков. И Вильгельм Томсен, выдающийся знаток тюркских диалектов, был вполне готов к тому, чтобы, на ходу устраняя многочисленные мелкие недочеты, без особых усилий вставить полученные значения в другие слова и шаг за шагом воссоздать весь алфавит, вырвав его из цепких лап забвения. Свои труды он увенчал три года спустя сочинением «Inscriptions de l’Orkhon déchiffrées» («Дешифрованные орхонские надписи», Гельсингфорс, 1896), где дал в руки ученых не только алфавит, но и полный комментированный перевод надписей.

Рис. 176. Рунический алфавит древних тюрков.

Это открытие, выдающееся с точки зрения истории письменности, было оценено как чрезвычайно важный ключ к пониманию всей истории Средней Азии. Такая оценка, между прочим, основывалась на том обстоятельстве, что новое письмо по происхождению было признано родственным аршакидской (среднеперсидской) письменности пехлеви, которая в свою очередь восходит к арамейской письменности. Подобное развитие весьма поучительно для понимания истории культуры, поскольку ранее было принято считать, что истоки этого письма восходят к периоду миссионерской деятельности манихеев. Что касается науки о языках, то она благодарна Томсену, прежде всего за неожиданное расширение ее знаний, ибо вновь открытая письменность с богатой дифференциацией знаков (38!) намного лучше приспособлена для того, чтобы надежно передавать фонетические звуки древнетюркского языка, чем уйгурское письмо с его 20 буквами, которое к 800 году полностью вытеснило письменность древних тюрок.

Мы и сейчас не можем равнодушно относиться к языку древнетюркских памятников. Обращается ли надменно к своему народу или горько скорбит о смерти брата правитель Бильге-каган, упивается ли своим величием старый вельможа Тоньюкук, не преминувший указать на своем надгробии, какие несчастья обрушились бы на нас род тюрок, если бы не было на свете его, именно его, мудрого Тоньюкука, — все эти высказывания близки нам, хотя и восходят еще к тому времени, когда тюркский народ не знал ни Аллаха, ни «пророка его» Мухаммеда.

«Мне преклоняется вся земля», — бросил некогда Турксанф византийским послам. Этим же языком, спустя 160 лет, разговаривал и Бильге-каган:

«Небоподобный, неборожденный… тюркский каган, я нынче сел [на царство]. Речь мою полностью выслушайте [вы], идущие за мной, мои младшие родичи и молодежь [вы], союзные мои племена и народы…

Когда было сотворено вверху голубое небо [и] внизу темная земля, между [ними] обоими были сотворены сыны человеческие. Над сынами человеческими воссели мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Сев [на царство], они поддерживали и устраивали племенной союз и установление тюркского народа. Четыре угла [света] все были [им] врагами; выступая с войском, они покорили все народы, жившие по четырем углам, и принудили их всех к миру. Имеющих головы они заставили склонить [головы], имеющих колени они заставили преклонить колени…

…Мой младший брат, Кюль-тегин, скончался, я же заскорбел; зрячие очи мои словно ослепли, вещий разум мой словно отупел, [а] сам я заскорбел. Время распределяет небо, [но так или иначе] сыны человеческие все рождены с тем, чтобы умереть».

«Я сам, мудрый Тоньюкук, получил воспитание под влиянием культуры народа Табгач. [Так как и весь] тюркский народ был в подчинении у государства Табгач… Пусть будет милостиво небо: на этот [свой] тюркский народ я не направлял [хорошо] вооруженных врагов и не приводил снаряженную конницу. Если бы Эльтериш-каган не старался приобретать и, следуя [за ним], я сам если бы не старался приобретать, то ни государство, ни народ не были бы существующими… Сам я состарился и возвысился. Если бы в какой-либо земле у народа, имеющего кагана, оказался бы [какой-либо] бездельник, то что за горе имел бы [этот народ]! Я, мудрый Тоньюкук, приказал написать [это] для народа тюркского Бильгя-кагана…»

История древнетюркских рун имела весьма неожиданное и не поддающееся пока удовлетворительному объяснению продолжение, вокруг которого до сих пор еще ведутся многочисленные научные споры.