История письма: Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней.

[В отличие от вавилонской древнеперсидская клинопись имеет всего только одну идеограмму — для слова «царь»; лишь позднее появляются три другие; для имени бога Ормуэда, для слов «страна» и «провинция». Ограниченное и запоздалое применение небольшого числа идеограмм — явление позднейшего происхождения; оно должно было сблизить древнеперсидскую письменность с классической вавилонской клинописью. Детерминативы в древнеперсидской клинописи полностью отсутствуют.]

Независимо от Тихсена к этому же заключению пришел датский академик Фридрих Христиан Карл Генрих Мюнтер (1761–1830). Он родился в Готе, учился в Копенгагене и Геттингене и, наконец, стал епископом в Зеландии. В 1800 году Мюнтер написал «Исследование о персепольских надписях». Здесь, опираясь на исторические данные, он прежде всего исправил ошибку Тихсена, указав, что надписи, вероятнее всего, принадлежат не парфянским Аршакидам, а великим царям древней Персии из династии Ахеменидов, правившей приблизительно на 300 лет раньше.

Рис. 69. Таблица новопуническосо письма.

Можно задать вопрос, что значат эти 300 лет по сравнению с 2500 — возрастом надписей? Да все!

В результате правильной датировки Мюнтер установил два момента, без которых дальнейшая дешифровка была бы немыслима.

Прежде всего, теперь допускалась возможность, что надписи составлены на древнеперсидском языке, близком к языку Авесты; а о последнем уже было кое-что известно благодаря стараниям Анкетиль-Дюперона и позднее Сильвестра де Саси.

Во-вторых, давалась еще одна отправная точка для исследования: стало ясно, какие собственные имена можно найти в надписях! Вспомним, что картуш с именем Птолемея явился основой для расшифровки иероглифов. Легко себе представить, что было бы, если бы Юнг и Шампольон, исходя из неправильной датировки, искали имена других властителей Египта, например, фараона Псамметиха или Нехо. Кто знает, насколько затянулась бы их работа… Теперь специалисты пошли по правильному пути. Они уже станут искать не имя Аршака, что было бы вполне возможно после работ Тихсена, а имена… но не будем забегать вперед.

Подобно Тихсену, Мюнтер нашел и словоразделитель. Как и его предшественник, он пришел к выводу о трехъязычии надписей, но там, где Тихсен искал парфянский, мидийский и бактрийский языки, Мюнтер не очень последовательно предположил существование языков зенд (староперсидского), пехлеви (среднеперсидского) и фарси (раннего новоперсидского). Первое его предположение указывает в правильном направлении. Верна и другая гипотеза, которую выдвинул также и Тихсен и согласно которой первый текст, если исходить из количества знаков, написан алфавитом (это заметил уже Нибур), второй — содержит слоговые знаки, а знаки третьего текста обозначают слова. Далее, он правильно решил, что содержание всех трех текстов, вероятно, одинаково, ибо подобные древние многоязычные надписи достаточно хорошо известны, и, кроме того, когда повторяется слово в первом тексте, оно повторяется и в остальных.

Однако затем Мюнтер попал в тупик, хотя и основывался на верных положениях. Он начал высчитывать частоту появления отдельных знаков в опубликованных Нибуром надписях и сделал вывод, что чаще всего должны встречаться гласные; таким образом он «определил» знаки, обозначавшие а, ŭ, i, о и и, причем случайно отгадал только одно а, а также согласную b.

Зато другой путь ведет копенгагенского профессора теологии прямо к цели. Ему, как и Тихсену, бросается в глаза группа из семи знаков, которая часто повторяется в надписях. Оба они сначала считали, что она обозначает собственное имя. Однако позже Мюнтер, знакомый со среднеперсидской титулатурой, приходит к мысли, что эта группа передает титул, и он правильно угадывает его: «царь» и «царь царей». Слово, предшествующее данной группе, должно, по его мнению, обозначать имя царя. Эта группа из семи знаков показана на рисунке 70.

Рис. 70. Слово «царь» в древнеиранской клинописи.

Справа стоит словоразделитель. В принятой ныне транскрипции это слово пишется xšayaθiya (читай: «хщãясия») и действительно означает «царь». Мюнтер уже у цели, но он не может разобраться в знаках, следующих за словом «царь». Он правильно ищет в них флективное окончание, но звуки, которые он приписывает отдельным знакам, все до одного неправильны. И, сбившись с верного пути, Мюнтер вынужден отказаться от дальнейшей работы…

«И вот приходит Гротефенд. Не специалист! Всего лишь незаметный учителишка гимназии. Никакого понятия об ориенталистике, но парень с огоньком. Однажды в подвыпившей компании заключает пари, идет и расшифровывает клинопись».

Рис. 71. Георг Фридрих Гротефенд.