История под знаком вопроса

Поэтому я вынужден буду довольно подробно представить в будущей книге историю развития теории катастроф и ее современное состояние, а также показать, как она работает в статьях и книгах исторических аналитиков, в первую очередь, при рассмотрении пре — дысторической эпохи развития человечества и в эпоху возникновения и развития жизни на Земле. Без помощи катастрофических представлений, к которым сегодня склоняется все большее число ученых, пока не удается интерпретировать «странные» археологические находки созданных рукой человека артефактов в геологических слоях, которые принято датировать многими миллионами лет.

Конечно, наряду с катастрофическим подходом в исторической аналитике представлены и гуманитарные методы исследований. Рассмотрим, например, в этом плане вкратце трех наиболее известных немецких историков — аналитиков, которые — каждый на свой манер — начинали свои критические исследования как убежденные ка — тастрофисты. В работах социолога и экономиста Гуннара Хайнзона важное место играют историко-экономические и социологические представления, у Уве Топпера — искусствоведческие моменты и сравнительная теология, у Гериберта Иллига — сравнение архитектурных стилей и рассмотрение ранних технологий.

Чисто гуманитарный подход характеризует издаваемые, к сожалению, весьма ограниченными тиражами многочисленные книги историка Романа Ландау и связанных с ним и его издательством авторов. В то же время швейцарский автор Христоф Пфистер — тоже историк по образованию — активно осмысливает в своих книгах результаты российской НХ и придает большое значение анализу географических наименований и имен. Широта подхода характеризует одного из патриархов исторической аналитики Хорста Фридриха, в работах которого важную роль играют диффузионистские идеи и общая критика современной науки.

Историческая аналитика на Западе не ограничивается рассмотрением истории человечества. Она распространяет крайне скептическое отношение и на предысторию в самом широком смысле этого слова, о чем я подробно расскажу в следующей книге. Критический подход к прошлому, о котором пойдет речь в этой второй книге, захватывает также теорию эволюции и иные традиционные научные представления о прошлом, в особенности геологическую хронологию и историю Земли. Я рассмотрю его воздействие на наши представления о прошлом нашей планеты и на теорию эволюции Дарвина. В своей наиболее радикальной форме этот скептический подход затрагивает даже устоявшиеся астрофизические представления.

Одной из целей этой новой книги будет наведение мостов между российской и немецкой исторической аналитикой. Важную роль при этом играет понимание тех трудностей, которые встречают идеи НХ даже в кругах движения за пересмотр традиционной исторической парадигмы. Рассмотрение вопроса о восприятии на Западе российской Новой Хронологии я начинаю с обзора нелегкой судьбы идей Морозова на Западе. Не менее подробно рассматриваются и реакции отдельных западных авторов на теории АТФ и ГВН. В заключение рассмотрена перспектива улучшения сотрудничества между немецкими и российскими частями движения.

В третьей части запланированной книги я хотел бы рассказать и о формах организации историко-аналитического движения в США, Англии и Германии, об издаваемых в этих странах критических журналах, о существующих или существовавших обществах, близких к исторической аналитике, а также о первых шагах этого общественного движения в некоторых других европейских странах.

Под влиянием книг НАМ, АТФ и НФ я посвятил существенную часть моих собственных историко-аналитических изысканий странам Азии. В ряде публикаций и докладов я рассматривал процесс выдумывания и творения истории азиатских стран и регионов (Индии, Китая, Бирмы, Месопотамии, Малой Азии и т. д.) и доказывал, что историками сочинялась не только знакомая нам с детства древняя история стран Средиземноморского бассейна. Выдуманная история средиземноморских цивилизаций была положена в основу придуманной же истории более далеких от Кипра стран Азии. Навязывание этим странам чуждой им европейской исторической идеи и привязка их выдуманной истории к ранее выдуманной европейской было одним из проявлений духовного колониализма, современные формы которого критикуются сегодня противниками глобализации.

После первых же контактов восточноазиатских стран с европейцами, последние начали насиловать местные представления о прошлом. Истории в европейском смысле в восточной Азии, собственно, никогда не существовало, даже идеи истории в ее европейском хронологизированном варианте во многих восточноазиатских странах не было. Поэтому не одно столетие потребовалось европейцам (иезуитам и прочим сторонникам глобализации истории), чтобы убедить азиатских интеллектуалов (это удалось только к концу XVIII века, а в некоторых странах и значительно позже) в необходимости создания фиктивной истории их стран.