История подлодки «U-69». «Смеющаяся корова»

Внимание подводников было приковано к громкоговорителю, по которому передавались последние новости. Обычно они не могли не разочаровывать расплывчатостью и неопределенностью формулировок. Победные сообщения обычно приберегались для специального воскресного выпуска, а в будние дни ничего определенного о позиции на Восточном фронте не говорилось. Но в этот раз мы услышали слова: «Команда немецкой подводной лодки…»

– Ах, теперь и о морском флоте вспомнили!

– Заткнись, ублюдок!

«…под командованием капитан-лейтенанта Метцлера…»

Больше никого не приходилось призывать к спокойствию. Наступила гробовая тишина.

Кроме голоса диктора, был слышен только гул дизелей и звук, которые издали две капли воды, упавшие на палубу.

«…около западного побережья Африки потопила… пять вражеских торговых судов общей грузоподъемностью 31 500 брт».

На всей лодке стояла мертвая тишина. Все с нетерпением ждали дальнейших подробностей, но диктор уже перешел к другим новостям. Я же с досадой проговорил:

– Ах, значит, BDU не относит «Робина Мура» к списку потопленных.

Подводников охватило волнение.

Все моряки топтались около моей каюты, задавая один и тот же нелепый вопрос:

– Герр капитан, вы это слышали?

Мне было довольно сложно контролировать внезапное возбуждение на лодке.

Когда я забрался на мостик, чтобы поболтать с Баде, мой старый морской товарищ просто сказал:

– Что ж, они поставят вам памятник, герр капитан.

Настроение царило приподнятое, и мы чувствовали, что ничто не сможет помешать нам войти в нейтральный порт. Именно это мы планировали сделать в ближайшие день-два.

На последних каплях топлива и энтузиазме команды «Смеющаяся корова» добралась до своей цели. На подходе были задействованы все приборы. Теперь у экипажа было достаточно опыта вхождения в иностранные гавани, а эту и Баде, и я хорошо знали. Мы также знали, что интернированный немецкий корабль стоял около входа.

На следующий день я приказал погрузиться – мы приблизились к основному судоходному маршруту. На перископной глубине «U-69» прошла вдоль берега и вечером была уже около входа. Все снова было приготовлено на случай, если понадобится быстро уходить. Однако в этот раз все пистолеты и оружие были убраны. Они не понадобятся. У BDU возникли какие-либо неприятности или дипломатические трудности.

Операция началась ровно в полночь – это была уже хорошо знакомая игра. «U-69» приблизилась к входу на медленной скорости, используя только электромоторы. Вход было легко найти, так как огни и бакены горели. Но опять-таки, как и во время операции по установке мин, было очень важно, чтобы никто на берегу не заметил нашего прибытия. Если портовые власти узнают о ночном визите, то и вражеская разведка скоро проведает об этом, и тогда уже через несколько часов на нашем пути появятся вражеские военные корабли.

Гавань казалась довольно мирной, когда в ночь с 28 на 29 июня в нее бесшумно вошла подводная лодка. Глаза подводников впились в темноту. Едва мы прошли мол, как Баде разглядел силуэт немецкого корабля.

«Смеющаяся корова» подошла прямо к борту 7500-тонного «большого брата», который должен был дать ей все необходимое. Нам повезло – с борта свисал веревочный трап.

Я взял все самые важные бумаги и на всякий случай оделся поприличнее. Затем я забрался вверх по трапу, но, прежде чем перебраться через поручни, осмотрелся. На палубе не было никакого движения. Тогда я отправился искать капитана. Внезапно из темноты появилась темная фигура. Это оказался один из членов экипажа. Я попросил проводить меня к капитану.

Через несколько мгновений я при полном параде, в белой командирской фуражке стоял лицом к лицу с капитаном торгового судна, которому приходилось торчать здесь во время военных действий, ничего не делая и только лишь страстно желая стать объектом диверсии.