История подлодки «U-69». «Смеющаяся корова»

Раньше немецким морякам никогда не приходилось сталкиваться с температурой, которая устанавливалась в подводной лодке в тропиках под водой. «U-69» была первым 500-тонным кораблем, который совершил плавание к этим широтам. Поэтому перед нами стояла еще и задача вести соответствующие наблюдения и делать записи, чтобы другие подводные лодки, которые придут после нас, можно было лучше подготовить для подобного похода.

Команде приходилось в основном лежать, чтобы сэкономить воздух. Но никто не мог по-настоящему расслабиться. Люди по большей части дремали. Только вахтенные и акустик оставались на вахте.

Штурман и я снова и снова изучали карты, лоции и условия входа в гавань. В мирное время ни одно судно не могло войти туда без лоцмана. Около Лагоса море никогда не было спокойным. Вход представлял собой очень длинный и довольно узкий канал между двумя молами. Это было сделано для того, чтобы преградить путь волнам и течению и обеспечить защиту кораблей во внутреннем бассейне. Напряженное судоходство в порту Лагоса, столицы Нигерии, экономически оправдывало строительство всех этих дорогостоящих сооружений. В мирное время здесь перегружали огромное количество копры, земляных орехов и других культур. Сеть доков и удобные причалы оказались весьма полезными и для англичан, поэтому планируемая акция «U-69», если, конечно, все пойдет хорошо, станет успехом не только в военной, но и в военно-морской области. Особое внимание следовало уделить минным полям противника.

Была ли информация о проходе между минными полями, выданная адмиралтейством, точной?

Около полудня акустик сообщил, что слышит звуки гребных винтов. Звук усиливался, и вскоре стало ясно, что к нам приближается судно.

Его курс мы проследили гидрофоном. Пеленг был аккуратно занесен в вахтенный журнал, так мы определили проход, свободный от мин. Его положение полностью совпало с информацией, выданной адмиралтейством. Лодка осторожно всплыла – ее боевая рубка едва показалась на поверхности – и следовала за судном через минные поля, пока мы не оказались прямо перед входом. Затем я проследил за маневрами корабля через перископ и снова вернул лодку на глубину.

Я приказал:

– Всем спать. Экономим кислород. Всплытие и вход в 22.00. До этого в лодке полная тишина.

В назначенное время люди вернулись на боевые посты. Экипаж надел форму и приготовился к действиям в надводном положении, страдая от жары и недостатка кислорода. Только перспектива всплытия и возможность вдохнуть свежего воздуха наверху давала им сил держаться.

Когда боевая рубка наконец показалась на поверхности и люк открылся, из лодки вырвалось огромное облако горячего воздуха. Первые люди, выбравшиеся на мостик, наполнили свои легкие свежим воздухом и обнаружили, что душная тропическая ночь оказалась восхитительно прохладной. В то же время подводники на посту управления толпились вокруг люка, пытаясь получить хоть немножко прохлады. Из-за близости берега и вражеской бухты мы не могли использовать вентиляторы. Они были слишком шумными.

Поэтому в отсеках приходилось довольствоваться тем небольшим количеством свежего воздуха, который ветер задувал вниз. Однако даже этого хватило, чтобы поднять настроение.

И вот мы во второй раз вползали во вражескую гавань. В лодке снова воцарилось напряжение. Конечно, у нас за плечами уже был опыт Такоради, но в этот раз темнота казалась еще более черной. Плюс к этому разнообразные подводные течения вблизи Лагоса требовали очень точной навигации. Следовало не только обойти концы мола, но также и преодолеть весь фарватер с величайшей осторожностью. Первые три мины нужно было установить непосредственно в фарватере.

«Смеющаяся корова» скользила вперед очень медленно. Волны шелестели перед ее носом. Фосфоресцирующий узор был прекрасно виден. За молом ничего не было видно. Волноломы, небольшая полоска более светлого моря и ничего, что могло бы выдать местоположение входа.

Берег приближался.

– Измерьте глубину, – прошептал я через переговорную трубку.

– Одна сажень, – пришел ответ.

Всего лишь одна морская сажень под килем.

– Оба двигателя стоп. Правый двигатель средний вперед. Руль лево на борт.

Самое время. Отбрасывая блестки, заработали гребные винты. Лодка медленно отвернулась от земли. Пришлось продолжать поиск какого-нибудь ориентира на берегу. Наше терпение подвергалось величайшему испытанию, ведь мы знали, что каждая минута бесценна. Если мы не выполним дело этой ночью, то субмарине придется оставаться под водой до конца следующего дня. Этого вынести мы бы уже не смогли.

Поиск продолжился. Ни один из ориентиров, которые были прекрасно видны днем, не был замечен ночью. Нас окружала полная темнота, по которой изредка прокатывали сверкающие буруны. Как и часто в прошлом, натренированные глаза моряков всматривались в ночь. Подводники под палубой потели, стоя в полной темноте напротив своих приборов и ожидая приказов.

В конце концов Баде сказал: