История похищения

Во вторник на обратном пути в Боготу падре окончательно все обдумал и полностью успокоился. В среду жизнь вошла в привычную колею: в шесть утра падре встал, принял душ, надел черную сутану с белым воротничком, накинул поверх сутаны белоснежную мантию и принялся разгребать завалы дел с помощью своей бессменной секретарши Паулины Гарсон, без которой он не мог обходиться уже полжизни. В тот вечер Гарсия Эррерос затронул на телевидении тему, которая не имела ничего общего с тем, что сейчас занимало его мысли. В четверг утром доктор Патарройо, как и обещал, дал положительный ответ на предложение падре о сотрудничестве. От обеда падре отказался и, приехав без десяти семь на телестудию «Интрависьон», откуда транслировалась его передача, выступил с импровизированным обращением к Эскобару. Эти шестьдесят секунд изменили всю его оставшуюся жизнь. По возвращении домой падре поджидали корзина телефонограмм со всей страны и орды журналистов, которые с того вечера уже не теряли его из виду, пока он не выполнил свое обещание отвести Пабло Эскобара за руку в тюрьму. Процесс переговоров вступал в завершающую стадию, хотя будущее все еще терялось в тумане. Общественное мнение разделилось: большинство считало падре святым, однако находились и другие, называвшие его полусумасшедшим. Впрочем, жизнь падре Гарсии Эррероса свидетельствовала о том, что к нему приложимо много эпитетов, но только не этот. В январе падре стукнуло восемьдесят два года, а в августе исполнялось пятьдесят два со дня его рукоположения. Среди влиятельных колумбийцев он, пожалуй, был единственным, кто никогда не метил в президенты. Его седая голова и белая шерстяная накидка, надетая поверх сутаны, были известны на всю страну. Падре был одним из самых уважаемых граждан. В девятнадцать лет он писал стихи, которые затем вышли в сборнике. Позже, тоже в юные годы, Гарсия Эррерос опубликовал еще несколько книг под псевдонимом Старец. За свои рассказы падре получил премию, о которой давно успел позабыть, а за социальную работу снискал сорок шесть наград. И в горе, и в радости он всегда проявлял трезвомыслие, был общителен, любил шутки и анекдоты самого разного свойства, и в решительные моменты чувствовалась его народная жилка; падре хоть и носил белую мантию, но сам белым и пушистым не был, оставаясь в душе истинным сантандерцем.

Жил он по-монашески аскетично в приходском доме ордена эудистов, в келье с протекающим потолком, который запрещал ремонтировать. Спал на голых досках без матраса и подушки, под тонким лоскутным покрывалом, на котором были изображены домики. Покрывало сшили для падре сердобольные монашки. Ему пытались подарить перьевую подушку, но он отказался, считая это небогоугодным делом. У падре были всего одни ботинки, одна смена белья и одна мантия, которые он носил, пока ему не подарят новые. Ел он мало, но отличался хорошим вкусом, разбирался в блюдах и винах, однако избегал приглашений в шикарные рестораны, боясь, как бы люди не подумали, что он платит сам. В одном из таких заведений падре увидел светскую львицу, на пальце которой красовался бриллиант величиной с миндаль.

– Будь у меня такой перстень, – напрямик заявил ей падре, – я бы построил сто двадцать домиков для бедняков.

Ошеломленная дама не нашлась что ответить, но на следующий день прислала ему перстень вместе с любезным письмом. На сто двадцать домиков не хватило, но падре их потом все равно построил.

Паулина Гарсон де Бермудес была родом из Чиапаты, что на юге провинции Сантандер. В Боготу она приехала пятнадцатилетней девушкой вместе с матерью в 1961 году. В рекомендациях, которыми заручилась Паулина, ее называли опытной машинисткой, и это было правдой. Однако она не умела отвечать на телефонные звонки, а когда отправлялась на рынок и составляла список продуктов, он не поддавался расшифровке – столько там было орфографических ошибок. Но, стремясь, чтобы падре взял ее к себе на работу, Паулина прекрасно освоила и телефон, и орфографию. В двадцать пять лет она вышла замуж и родила сына Альфонсо и дочь Марию Констансу; оба стали инженерами. Паулина так устроила свою жизнь, что смогла продолжать работу у падре, и он мало-помалу расширял ее права и обязанности. Секретарша сделалась ему настолько необходимой, что он начал брать ее с собой в поездки, в том числе за границу. Правда, их всегда сопровождал еще один священник.

– Во избежание сплетен, – поясняет Паулина.

В результате она ездила с ним повсюду, хотя бы только для того, чтобы снимать и надевать падре контактные линзы: эту премудрость он так и не освоил.