История Похитителя Тел

Я пытался не засыпать, но не получалось. Чем больше я мерз, тем больше мне хотелось спать. И тогда мной овладела ужасная, страшная мысль. Вдруг я в нужный момент не смогу подняться над этим телом? Если я не могу зажечь огонь, если я не умею читать мысли, если я не…

Впав в состояние полудремы, я попробовал проделать со своим сознанием этот маленький трюк. Я довел свой рассудок до грани, отделяющей сон от бодрствования. Я ощутил восхитительную вибрацию, которая часто предшествует подъему духа над телом. Но ничего из ряда вон выходящего не случилось. Я попробовал еще раз. «Наверх!» – скомандовал я. Я попытался представить, как моя неземная форма вырывается на свободу и взлетает под потолок. Не вышло. С тем же успехом я мог попробовать расправить крылышки. А я так устал, мне было так плохо. Я накрепко прицепился к этим безнадежным конечностям, приклеился к больной груди и едва мог свободно вздохнуть.

Но скоро придет Джеймс. Колдун, кому хорошо знаком этот трюк. Да, Джеймс, жаждущий получить двадцать миллионов, несомненно возьмет на себя руководство процессом.

Когда я открыл глаза, светило солнце.

Я резко сел и уставился прямо перед собой. Ошибки быть не могло. Солнце уже стояло высоко и через передние окна разливало поток света на покрытый лаком пол. На улице послышался шум транспорта.

– Господи, – прошептал я по-английски, так как Mon Dieu имеет несколько иной оттенок. – Господи! Господи!! Господи!!!

Я снова лег, грудь моя высоко вздымалась, и поначалу я был до того потрясен, что не мог ни связно мыслить, ни связно воспринимать события, ни решать, впадаю ли я в ярость или поддаюсь слепому страху. Потом я медленно поднял руку, чтобы посмотреть на часы. Одиннадцать сорок семь утра.

Меньше чем через пятнадцать минут состояние в двадцать миллионов долларов, переданных на хранение в банк, находящийся в центре города, перейдет к прежнему владельцу, Лестану Грегору, моей очередной ипостаси, а я брошен здесь, в этом теле, Рагланом Джеймсом, который, очевидно, не вернулся в этот дом до рассвета, чтобы осуществить обмен телами, что являлось частью нашей сделки, и теперь, отказавшись от огромного состояния, скорее всего, возвращаться не собирался вовсе.

– О Боже, помоги мне! – проговорил я вслух, в горле тут же поднялась мокрота, и кашель ножом ударил мне в грудь. – Так я и знал, – прошептал я. – Так и знал. – Что же я за дурак, что за невероятный дурак!

«Ах ты жалкий негодяй, – думал я, – презренный Похититель Тел, тебе это так просто не пройдет, будь ты проклят! Как ты посмел мне такое устроить? Как ты посмел?! И это тело! Тело, в котором ты меня бросил, – это единственное, что поможет мне тебя выследить, а оно по-настоящему, серьезно заболело.

Когда я, спотыкаясь, выбрел на тротуар, было ровно двенадцать дня. Но какая разница? Я не помнил ни названия банка, ни адреса. В любом случае я не видел смысла в том, чтобы туда идти. К чему требовать двадцать миллионов, которые через сорок пять секунд и так ко мне вернутся? И куда мне тащить эту дрожащую массу плоти?

В отель – забрать деньги и одежду?

В больницу за лекарством, в котором я отчаянно нуждался?

Или в Новый Орлеан, к Луи, к Луи, который должен мне помочь, к Луи, который, возможно, единственный, кто сможет помочь. И как мне найти этого жалкого саморазрушителя, Похитителя Тел, если Луи не придет мне на помощь? Да, но что сделает Луи, когда я обращусь к нему? Какое суждение он вынесет, узнав, что я натворил?

Я падал. Я терял равновесие. Я потянулся к железным перилам, но слишком поздно. Ко мне бежал какой-то мужчина. Я ударился головой о ступеньку, и затылок взорвался болью. Я закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не закричать. Потом снова открыл глаза и увидел над собой удивительно спокойное голубое небо.

– Вызовите «скорую», – сказал кому-то мужчина. Темные безликие силуэты на фоне сияющего неба, яркого безопасного неба.

– Нет! – пытался кричать я, но изо рта вырывался только хриплый шепот. – Мне нужно попасть в Новый Орлеан! – Я сбивчиво пытался рассказать об отеле, деньгах, одежде, пусть мне кто-нибудь поможет, пусть вызовет такси, мне безотлагательно нужно уезжать из Джорджтауна в Новый Орлеан.

А дальше я очень тихо лежал в снегу. И думал – какое прелестное небо, и бегущие по нему тонкие белые облака, и даже смутные тени, что окружили меня, – люди, которые так тихо, украдкой перешептывались между собой, что я их не слышал. А Моджо лаял, Моджо все лаял и лаял. Я пытался заговорить, но не смог, не смог даже сказать ему, что все будет в порядке, в полном порядке.

Подошла маленькая девочка. Я различил ее длинные волосы, ее взбитые рукава и развевающуюся по ветру ленту. Она смотрела на меня сверху вниз, как и все остальные, ее лицо оставалось в тени, но небо над ней вспыхнуло опасным пугающим светом.

– Боже мой, Клодия, это же солнце, уходи с солнца! – крикнул я.

– Лежите спокойно, мистер, сейчас за вами приедут.

– Полежи молча, приятель.

Где она? Куда она делась? Я закрыл глаза и прислушался к цоканью каблучков на мостовой. Неужели я услышал смех?