История политических и правовых учений: Учебник для вузов

В глазах соотечественников Франклин и сегодня выглядит одним из великих умов своего времени и во всей американской истории. Некоторые исследователи считают его родоначальником характерного утилитаризма — более раннего, чем у И. Бентама, и более гибкого, чем у Гельвеция. По словам историка П. Коннера (1965 г.), если у Гельвеция мораль и законодатель насильно ведут к доблести в обретении «величайшего блага», то у Франклина существует на этот счет оговорка о том, что сам индивид имеет привилегию определять, что есть доблестное, и соответственно выбирать между увещеванием, убеждением и законным требованием. В утилитаризме французского философа соединены гибкие цели и жесткие средства, в то время как у Франклина четкость цели смягчена гибкостью в способе ее реализации.

Характерно, что усилиями Франклина и некоторых других деятелей американской революции идейное наследие грекоримской мысли было привлечено к защите американского республиканизма, который нуждался не только в учреждениях и правилах деятельности, но и в особой политической философии. Уместно вспомнить, что именно Франклин стал одним из учредителей и первым президентом «Общества политических изысканий», задачей которого провозглашалось развитие знания о государственном управлении и совершенствование политической науки в их взаимосвязи и взаимодействии.

Слава Франклина удивительно быстро пришла в Россию. Им восхищались его современники — М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев, декабристы. Притчи и афоризмы Франклина на социально-политические темы, обличавшие расточительную праздность феодальной знати и превозносившие добродетели трудолюбивого мелкого собственника, были переведены в России в 1784 г. и изданы под названием «Учение добродушного Рихарда». А. С. Пушкин в заметке о Радищеве (1834) вспоминает слова Екатерины II в его адрес: «...он хуже Пугачева; он хвалит Франклина». Декабрист В. Ф. Раевский в работе «О политике», рассуждая о том, кого следует считать революционерами, замечает: не Бонапарта (он только воспользовался революцией «для своего властолюбия»), а Вашингтона и Франклина, которые были «освободителями от рабства».

3. Пейн

Томас Пейн (1737—1809) был уроженцем Англии и в Америку прибыл по совету и рекомендации Б. Франклина. В период американской войны за независимость он стал популярнейшим публицистом. Его политико-философский очерк «Права человека» (1791) соперничает по числу переизданий и переводов на другие языки с поэмой Байрона «Паломничество Чайльд Гарольда». Он активно участвовал в политической жизни революционной Франции, был избран депутатом Конвента. За критику якобинского террора был заключен в тюрьму, где стал соседом Дантона, но по счастливой случайности избежал гибели под ножом гильотины. Здесь он написал антицерковный памфлет «Век разума» (1794—1795). После падения Робеспьера он был освобожден из тюрьмы и восстановлен в депутатских правах. По возвращении в Америку был подвергнут остракизму и гонениям за антирелигиозную критику и умер в забвении.

В памфлете «Здравый смысл» (январь 1776) Пейн от имени здравомыслящего американского патриота изобретательно защищал идеи республиканского самоуправления штатов и смело нападал на явные и скрытые пороки наследственной монархии и полуреспубликанского парламента метрополии. Памфлет имел характерный подзаголовок — «О происхождении и назначении правительственной власти с краткими замечаниями по поводу английской конституции». Одна из сквозных мыслей сводилась к тому, что вопрос о независимости Америки есть всего лишь вопрос целесообразности и экономической выгоды, а не вопрос для судебного разбирательства. Долгая традиция злоупотребления властью ставит под сомнение полномочия английского короля и парламента, и потому те, кто нещадно стеснен вследствие совместных усилий короля и парламента, имеют бесспорную «привилегию исследовать претензии того и другого и одновременно отвергнуть узурпацию со стороны короля или парламента». Дело Америки в значительной мере является делом всего человечества, утверждал Пейн и заявлял о своем сочувствии тем, кто борется с врагами естественных прав всего человечества.

Пейн одним из первых стал проводить четкое различие между обществом и государством — по их происхождению, роли и назначению. «Общество создается нашими потребностями, а правительство — нашими пороками: первое способствует нашему счастью, положительно объединяя наши благие порывы, второе же — отрицательно, обуздывая наши пороки; одно поощряет сближение, другое поощряет рознь». Далее следовали сентенции, предвосхищающие некоторые суждения У. Годвина и М. А. Бакунина против государства. «Общество в любом состоянии есть благо, правительство же и самое лучшее есть лишь необходимое зло, а в худшем случае — зло нестерпимое... Ведь если бы веления совести были ясны, определенны и беспрекословно исполнялись, то человек не нуждался бы ни в каком ином законодателе...»