История политических учений

Обскурантистские идеи выступают лишь частью концепции «ослабления народа», изложенной в 4, 5, 8 и 20-й главах трактата. Согласно их положениям, чтобы государство было сильным, народ должен быть разобщен, невежествен и существовать в условиях строжайшей регламентации всех сторон жизни. «Когда люди живут в унижении, они дорожат рангами знатности; когда они слабы, чтут чиновничьи должности; когда бедны, ценят награды» [там же, 1993, с. 221].

Исключительное внимание в трактате уделяется военному делу, развитие которого должно было обеспечить не столько безопасность государства, сколько успех постоянной экспансии. Заслуги на войне выступают в книге главным социальным лифтом. Постоянное ведение агрессивных войн вменяется в обязанность правителю, поскольку, согласно представлениям Шан Яна, кто не нападает, тот вынужден обороняться.

Другими заметными представителями легизма признаются Шэнь Бу-хай (400–337 до н. э.) и Хань Фэй-цзы (288– 233 до н. э.)14. Заслугой первого является разработка древнейшего искусства управления (шу), в котором парадоксальным, на первый взгляд, образом легистские идеи дополнены элементами даосизма. Однако даосский принцип недеяния получил в концепции Шэнь Бу-хая оригинальное толкование. Бездействие монарха выступает здесь лишь внешней маской, скрывающей от придворных и чиновников его истинные мысли и намерения. Избегая административной рутины, правитель выступает в роли своеобразного арбитра, вмешивающегося лишь тогда, когда бюрократическая машина дает сбой. При этом истинная власть государя мыслилась столь же абсолютной, как и в концепции Шан Яна. Но в отличие от него Шэнь Бу-хай сделал усиленный акцент на личности правителя, которая должна была соответствовать высокому идеалу. Поскольку государю принадлежит абсолютная власть, он обязан обдумывать каждое свое слово, избегая при этом ненужных эмоций.

Учение Хань Фэй-цзы было призвано органично соединить жесткий легизм Шан Яна с искусством управления Шэнь Бухая, взяв из них все наиболее полезное. У первого мыслитель заимствовал идею жесткой иерархии и репрессивной практики, у второго – ключевые идеи теории управления, которые Хань Фэй-цзы дополнил своими собственными. Основной акцент при этом был сделан на необходимости для правителя тщательного контроля за собственным окружением и взвешенной кадровой политики. Одновременно Хань Фэй-цзы попытался отойти от крайностей первоначального легизма: не отрицая полезность системы наград, наказаний и жесткой административной дисциплины, он вместе с тем ставил на первый план уже не беспрекословное повиновение, а компетентность чиновника.

Из четырех описанных доктрин главными конкурентами на протяжении нескольких столетий выступали конфуцианство и легизм. В условиях, когда популярность легизма росла, а его приверженцы не просто критиковали конфуцианцев, но и призывали к расправе над ними, последние были вынуждены адаптировать собственные политические доктрины к меняющейся обстановке. Видный последователь Конфуция Мэнцзы (372–289 до н. э.) в своих рассуждениях практически ушел от общеэтической проблематики, сосредоточившись на идее добродетельного правления. Его критика легистов строилась не столько на соображениях абстрактного гуманизма, сколько на примерах практической несостоятельности их рецептов. Особо непримиримое отношение мыслитель выражал к командно-репрессивной практике в отношении верхов и низов, утвердившейся в китайских царствах благодаря легистам. Жестокое правление, даже принося кратковременный успех, согласно Мэн-цзы, чревато социальным взрывом, в то время как гуманное открывает путь к подчинению Поднебесной.

Его фактический преемник в роли лидера конфуцианской школы Сюнь-цзы (около 312 – 230 до н. э.) занял гораздо более конформистскую позицию. Если Мэн-цзы, не поступаясь сутью учения, несколько сместил полемические акценты, то Сюнь-цзы взял на вооружение многие идеи даосизма и легизма. В частности, необходимым дополнением ритуала (ли) он провозгласил писаный закон. Наставление чиновников в духе конфуцианских норм добродетели он считал необходимым сочетать с жестокими наказаниями для «невоспитуемых». Тот же самый принцип провозглашался Сюнь-цзы и во внешней политике: притягательная сила мудрого и гуманного правления должна подкрепляться военными усилиями государства. Само понимание государственной системы у Сюнь-цзы было гораздо ближе к легистскому, хотя образ идеального бюрократа в его представлениях сочетал качества беспрекословного исполнителя с нравственной личностью.