История полковника Джека

Место напомнило мне о низости, какую я совершил здесь, и во мне вдруг родилась не скажу молитва, ибо я никогда не молился, но страстная потребность навсегда бросить мое проклятое ремесло. Я сказал себе: "Если бы только нашлась для меня работа, которая прокормила бы меня, я бы никогда не стал больше воровать, вот уж воистину злое и мерзкое занятие".

И тут я особенно отчетливо осознал, как это тяжело расти без родителей, которые одни могут или даже должны помогать своим детям выбрать себе стоящее ремесло или иное дело. Сколько раз я плакал, не зная, что мне делать, к чему приложить руки, когда уже решил окончательно порвать со своим позорным прошлым.

Однако вернусь к рассказу о моем путешествии. Я хотел спросить дорогу на Кентиш-Таун у бедной женщины, которая, как выяснилось случайно, там жила, и я поинтересовался, а не знает ли она там старушку по фамилии Смит. Она ответила, что знает, и даже очень хорошо, что своего дома у нее нет, но она снимает в городе квартиру, что она честная, работящая, бедная женщина, которая своим трудом и стараниями поддерживает больного мужа, так как вот уже несколько лет, как он не может себя обслуживать.

Ну и негодяем же я был, сказал я сам себе, ведь, ограбив эту бедную старушку, я добавил еще горя и слез к ее страданиям и семейным несчастьям! Эта мысль еще подхлестнула мое желание вернуть ей деньги, и не только вернуть, но, я твердо это решил, прибавить ей еще сверх того, что она потеряла; итак, я отправился дальше и, согласно указаниям, какие получил, без труда отыскал ее дом. Стоило мне спросить ее, и она тут же вышла ко мне из дома, так как слышала, как я произнес ее имя, когда говорил с девочкой, первой подошедшей к двери. Я сразу же приступил к делу.

- Сударыня, - сказал я, - не нападали ли на вас грабители примерно с год тому назад, когда вы возвращались домой из Лондона, возле Пиндара в районе Уэйкфилда?

- И в самом деле нападали, - ответила она. - Ох, и страху натерпелась я тогда.

- А сколько денег у вас отняли? - спросил я.

- Да все, что были при мне. С таким трудом я их заработала! Это были деньги за ребенка, которого мне дали тогда нянчить, и я аккурат ездила в Лондон, чтобы получить их.

- Ну, а всего сколько их было, сударыня? - спрашиваю я.

- Двадцать два шиллинга шесть пенсов. Полпенни и двадцать два шиллинга я только перед тем получила, а остальная мелочь у меня раньше была.

- Послушайте, хозяюшка, а что бы вы сказали, если бы я помог вам получить назад эти деньги? Дело в том, что человек, который их отнял у вас, крепко засел сейчас за решетку, и очень может быть, я сумею оказать вам в этом деле услугу, ради чего я, собственно, и пришел сюда.

- О, господи, - говорит старушка, - я поняла вас, но, право, не могу поклясться, что узнала бы его в лицо, тогда было так темно, и к тому же я бы нипочем не хотела, чтобы беднягу из-за моих денег повесили, пусть живет и кается.

- Это очень благородно с вашей стороны, он того и не заслуживает, однако пусть вас это не тревожит, его все равно повесят, покажете вы против него или нет. Так как же, хотите вы получить назад деньги, которых вы лишились?

- Ну, конечно, - говорит женщина, - была бы очень даже рада, потому как давно у меня не бывало так туго с деньгами, как сейчас, приходится изворачиваться, чтобы раздобыть на кусок хлеба, хотя я день и ночь работаю, не разгибая спины. - И она даже заплакала.

У меня сердце чуть не разорвалось от мысли, что бедняжке приходится так тяжело работать в свои почти шестьдесят лет, а я, молодой бездельник, которому и двадцати еще не стукнуло, отнял у нее последний кусок хлеба, чтобы самому вести праздную, нечестивую жизнь; и, вопреки всем моим усилиям, слезы так и потекли у меня из глаз, она это заметила.

- Как горько, - сказал я, - что всякие негодяи могут грабить и обижать бедную, несчастную женщину. Теперь-то у него есть время для раскаяния, уверяю вас.

- Ох, сударь, - говорит она, - видно, вы и впрямь очень сострадательный человек, а я бы только одного пожелала, чтобы он с пользой употребил время, какое ему ссудил господь, и успел еще раскаяться. Я сама буду молить о том бога, и, что бы он ни совершил, я прощаю ему его грех; сумеет он вернуть мне долг или нет, я все равно буду молить бога простить его. Нет, нет, пагубы ему я не желаю! - И она стала молиться за меня.

- Подойдите ко мне поближе, сударыня, - говорю я и с этими словами лезу к себе в карман; она приблизилась. - Протяните руку, - говорю я, она протянула, и я положил ей на ладонь девять полукрон. - Здесь, - говорю я, все ваши двадцать два шиллинга шесть пенсов, которых вы лишились, и знайте, сударыня, что эти деньги вы получаете только благодаря моим стараниям. С того самого дня, как в числе историй о нечестивых своих похождениях он поведал мне эту, я покою ему не давал, пока не вырвал у него обещание вернуть вам деньги.

Говоря так и передавая ей деньги, я держал ее руку, смотрел ей в лицо и видел, как она то краснеет, то бледнеет от величайшего изумления и несказанной радости.