История Польши

Императрица сумела этим воспользоваться, углубляя пропасть, пролегавшую между королем и шляхтой. Используя действия оппозиции, она смогла подавить волю и чувство достоинства своего избранника. Король, не отличавшийся сильным характером, был совершенно сломлен и уже никогда впредь не решался оказывать сопротивления своей покровительнице. Для достижения гегемонии в Речи Посполитой Екатерина выбрала так называемый диссидентский вопрос. Встав по примеру Петра I на защиту прав протестантов и православных, она получила удобный предлог, которым на международной арене пользовалась также Пруссия. Некатолической шляхты в Польше осталось всего несколько семей; в основном это были протестанты. Их все больше ограничивали в политических правах, особенно после 1736 г. Однако по сравнению с другими странами Европы положение диссидентов в Речи Посполитой в XVIII в. можно считать благоприятным. Нельзя отрицать факт существования шляхетской ксенофобии, которая находила выход в нападках на иноверцев. Шляхта с легкостью поддавалась давлению со стороны папских нунциев и влиянию пламенных речей некоторых представителей польского епископата. Но на этом основании не стоит доверять обвинениям поляков в религиозном фанатизме, о чем постоянно твердили представители иноземных дворов и что охотно подхватывалось как в протестантских странах, где положение католиков было еще хуже, так и среди философов Просвещения, которые верили в благородные мотивы прусского короля и русских царей. Характерным для всей этой атмосферы всеобщего осуждения Польши было использование в целях пропаганды так называемого «Торуньского дела». Мещане, разгромившие в 1724 г. коллегию иезуитов в Торуне, были в соответствии с законом, но вопреки государственным интересам беспощадно наказаны Августом II. Король стремился таким образом заработать репутацию ревностного католика, а в глазах Европы — предстать жертвой польской анархии. Но если сравнить это событие и аналогичные ему с положением, в котором находились религиозные меньшинства в Европе, то поднятую вокруг торуньских событий шумиху можно приписать только нечистой совести и пропагандистской ловкости организаторов. Мнение о польской нетерпимости, равно как и о польской анархии, поддерживалось благодаря значительным денежным субсидиям и распространялось по всей Европе, ибо оно отвечало сложившимся в рамках абсолютизма стереотипам. Екатерина II подняла вопрос об иноверцах не из страха перед возрождением Польши, но потому, что это был удобный способ подготовить европейское общественное мнение к неслыханной и кощунственной формуле разделов «во имя Пресвятой Троицы».

В 1766 г. о разделах еще не думали. Инспирируемые Россией «диссидентские» конфедерации в Слуцке и Торуне значения не имели, но вызвали со стороны оппозиции ответные действия, направленные против короля и реформ. Созданная в Радоме (июнь 1767 г.) конфедерация оппозиционеров-католиков под предводительством Кароля Радзивилла получила массовую поддержку шляхты, которая надеялась с помощью России сместить Понятовского с престола. После того, как на территорию Польши были введены значительные военные силы, конфедератов заставили объединиться в конфедерацию не против короля, а вокруг него! Был созван трагический сейм 1767 г., который был направлен против начинаний реформаторов и действовал вопреки намерениям оппозиционеров — и в то же время с согласия всех, не исключая и самого короля. Не спас ситуацию и запоздалый жест епископа Краковского Каетана Солтыка (бывшего прежде поборником низложения Понятовского, а к этому времени ставшего защитником католической церкви). Он и вставшие на его сторону сенаторы были схвачены царским посланником Репниным (в присутствии короля Речи Посполитой) и вывезены в Калугу.^{94}Этого оказалось достаточно, чтобы окончательно сломить волю к сопротивлению. Принятые ранее законы были существенно ограничены, а за иноверцами признавались значительно более скромные, чем провозглашавшиеся ранее, права. Кульминацией событий стало принятие сеймом позорных гарантий императрицы, названных «Кардинальными правами». С этого момента роль католической религии, свобода элекции, принцип neminem captivabimus, равенство шляхты, право отказывать королю в послушании, liberum veto, уния с Литвой, особые привилегии Пруссии, политическая и экономическая монополия шляхты и ее власть над крепостными — все это не могло быть нарушено или изменено без согласия страны-гаранта. Демонстрации военной силы оказалось достаточно, чтобы с помощью польских же сил привести Речь Посполитую к полному послушанию.