История порнографии

Верховный суд еще трижды рассматривал "дело о непристойности", отменив решения судов низшей инстанции, касавшиеся журналов для нудистов "Солнечный свет и здоровье" и "Солнечный журнал", журнала для гомосексуалистов "Один" и французской картины "Любовная игра". Героями фильма были подросток, девушка и взрослая женщина, между которыми возникал любовный треугольник.

Через два года, рассматривая дело студии "Кингсли Пикчерс", Верховный суд защитил от цензуры французскую экранизацию "Любовника леди Чаттерлей": власти штата Нью-Йорк запретили фильм, объявив аморальными три сцены и общее содержание картины, "представляющей адюльтер как приемлемое явление". Власти сочли неприличными следующие сцены: егерь помогает леди Чаттерлей расстегнуть платье, егерь ласкает леди Чаттерлей, запустив руку ей под юбку, леди Чаттерлей лежит обнаженная на постели до и после кульминационного момента любви. Суд посчитал запрет неконституционным, ибо он нарушил "1-ю поправку к Конституции, дающую гражданам США право на свободное выражение своих идей" и "тем самым нанес ущерб свободе, защищаемой Конституцией". В особом мнении трое судей указали, что в фильме "нет ничего, что может быть истолковано как непристойность, угрожающая общественной морали и поощряющая адюльтер". Суд не давал подробного разъяснения своего решения, указав на необходимость "индивидуального подхода".

Глава 2

Ответная реакция на решения Верховного суда США была очень бурной, особенно со стороны поборников цензуры, считавших конституционную защиту подобных произведений недопустимой. Конгрессмен из Мичигана Хоффман заявил, что "суд одобрил адюльтер", а некий Меркьюри опубликовал две статьи, где утверждал, что все это – "результат гигантского антихристианского заговора, инспирированного евреями и коммунистами". Наконец, сенатор Толмейдж из Джорджии предположил, что Верховный суд, "известный склонностью к ультралиберализму и поставивший себя выше законов человеческих, ныне желает стать выше Бога". Сенатор уповал на Конгресс: "Только Конгресс может спасти нас. Иначе придется принимать поправку к Конституции. Мы должны спасти себя".

Кроме принятой в 1958 году поправки, по которой дела о рассылке непристойных материалов по почте попадали под юрисдикцию окружных судов, Конгресс предпринял не слишком много эффективных шагов по обузданию порнографии.

Впрочем, трудно представить, что еще он мог сделать, помимо образования специальных комитетов. Пресечение распространения порнографии относилось к компетенции судебных структур штатов и муниципалитетов. Во всех штатах, включая Аляску и Гавайи, существуют законы против непристойности, но наказание варьируется в зависимости от "общественного стандарта". Вряд ли является простым совпадением то обстоятельство, что границы терпимости шире всего в штатах Нью-Йорк и Калифорния, поскольку в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе издается больше всего "специфической" литературы.

Рассмотрим теперь, как изменился "общественный стандарт". В первые годы существования государства вопрос о непристойности, особенно печатной продукции, практически не поднимался. В 1786 году лондонский книготорговец Томас Эванс пишет Исайе Томасу из Массачусетса, желавшему приобрести "Фанни Хилл": "Если вы хотите стать обладателем "Мемуаров женщины для утех", вам следует обратиться к кому-нибудь из моряков, так как я стараюсь не посылать покупателям эту вещь".

В 1821 году публикация непристойностей была объявлена уголовным преступлением в результате рассмотрения дела о продаже нескольких экземпляров книги "Фанни Хилл" в Уорчестере, штат Массачусетс. Но до Гражданской войны было возбуждено не слишком много уголовных преследований за продажу порнографии, что было напрямую связано с низким уровнем грамотности. Однако Конгресс, принимая в 1842 году "Положение об импорте", предписал таможенным служащим задерживать "непристойные или аморальные" материалы, имея в виду "гравюры" и "картины".

Книги попали в этот перечень только пятнадцать лет спустя. К середине XIX века на авансцену вышли самозваные защитники общественной нравственности, в основном литературные критики. В 1851 году "Письмо проститутки" Натаниеля Готорна подверглось нападкам на страницах "Церковного обозрения". Некий священник из Массачусетса утверждал, что нельзя проявлять терпимость, когда "популярный и одаренный писатель наносит ущерб морали. Любая похоть должна пресекаться в зародыше".

Упадок нравов, порожденный Гражданской войной, вызвал ответную реакцию Конгресса и вдохновил Энтони Комстока на сорокалетнюю кампанию за "приличную литературу" под лозунгом "Мораль, а не искусство и литература". В 1865 году Главный почтмейстер докладывал, что "в армию посылается множество непристойных книг и картинок", и Конгресс запретил отправку непристойных материалов. Восемь лет спустя усилиями Комстока были приняты законы, действующие и поныне. Именно так называемый "закон Комстока" объявил государственным преступлением распространение порнографии по почте.