История православия

Приведенную картину перехода в мистическое состояние следует дополнить существенным замечанием: толчок, вызывающий переход, и творящееся за барьером – два процесса совершенно различной природы, и корреляция между ними, как правило, отсутствует. Поэтому, например, попытка 3. Фрейда свести творчество Леонардо да Винчи к определенным образом разрешившемуся комплексу Эдипа, по мнению автора, не просто неудачна, но и кощунственна. Точно так же эпилептические припадки Достоевского хотя и могли как-то помочь переходу в творческое состояние, о чем говорил он сам, но результат творческого акта – его произведения – из другого источника, источника чудесного и таинственного.

Говоря о религиозной мистике, нельзя не коснуться проблемы чуда, которое представляет собой обязательный элемент всякой религии. В одной из православных молитв есть слова: «Ты, если Бог, твори чудеса». Обращает на себя необычность формы молитвы – вместо смиренной просьбы она содержит категорическое требование: если Ты действительно Бог, то обязан творить чудеса. Такое требование надо признать оправданным: ведь истинное чудо как наглядное действие или событие, вызванное божественными силами, есть яркое напоминание о существовании Бога и убедительная демонстрация того, что Бог не забывает о грешной Земле и ее обитателях. Поэтому для многих людей чудеса всегда служили и продолжают служить важнейшим источником религиозного опыта, принося им утешение и укрепляя их веру.

Обывательское представление о чуде связано с противоречиями законам природы (или каким-либо другим), установленным на данный момент наукой. Рационализм также старается подчеркнуть в чуде противоестественный элемент и часто в соответствующей литературе истинные чудеса, описанные в Священном Писании или житиях святых чудотворцев, выглядят своего рода фокусами или гипнотическими сеансами, творимыми в целях обращения недостаточно образованных и простодушных людей. Поэтому приверженный такому рационализму Л. Толстой «отредактировал» Евангелия, удалив оттуда описание чудесных событий, включая чудо по преимуществу – воскресение Христа, – без которого, по словам ап. Павла, «тщетна наша вера», поскольку христианство без акта воскресения, без победы над смертью перестает быть религией спасения. В результате такой коррекции христианство свелось к обычной этической системе, превратилось в набор назидательных историй и изречений; не случайно поэтому в составленных Л.Толстым сборниках мудрых мыслей афоризмы Конфуция помещены в одном ряду с Нагорной проповедью Иисуса Христа.

В греческом тексте Нового Завета для обозначения чудес использовано слово σημετον, т. е. знак, знамение, что указывает на божественность происхождения чуда как на главный его признак. Явления удивляющие, потрясающие, но не имеющие своей причиной сил божественных, не связанные с корнем бытия, христианство считает чародейством, демонизмом и решительно осуждает. А в истинном чуде христианское богословие отрицает противоестественные элементы. Чудо не разрушает разумной структуры мира, не отменяет естественные законы, действующие в нем, – Провидение лишь определенным образом вмешивается в ход вещей, меняя направление и характер происходящих процессов, но делает это строго в рамках существующих в мире законов природы. Таким образом участие божественных сил делает чудо явлением сверхъестественным, но не делает его противоестественным.

Из сказанного остается неясным, как божественные силы, будучи нетварными, способны влиять на ход природных явлений; для этого им надлежит каким-то образом «трансформироваться» в силы обычные, действующие в нашем мире. Механизм такого преобразования есть неразрешимая для человеческого разума тайна, одна из центральных проблем христианского (и любого другого монотеистического) богословия; Вл. Лосский определил ее как проблему «доступности недоступной природы».