История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

Суверены и члены соборного капитула были духовными лицами, а братья-рыцари имели отношение к Лифляндии только благодаря своей службе, не являясь продолжателями местных старинных дворянских родов. Немецкий же дух в Лифляндию несли вассалы и жители городов.

Отправными точками расселения на равнинной местности служили замки. Их быстро практически везде стали возводить из камня – строительным материалом служили гранит, известняк и кирпич. Они строились по четырехугольной схеме, разработанной Германским орденом в Пруссии, частично на местах древних окруженных валами замков, исходя из стратегического значения выбираемой точки. И в этой связи поистине впечатляет оборонительная линия, выросшая на восточной границе и представлявшая собой цепь орденских замков и монастырских крепостей, простиравшихся от Дюнабурга[75] и Розиттен[76] на юге через Мариенбург и Нейхаузен[77] до Нейшлоса[78] и Нарвы на севере. Нередко, как, например, Феллин и Венден, это были исполинские оборонительные сооружения, построенные по последнему слову техники и неприступные для покоренных племен, да и для русских в то время тоже. Они являлись подлинными оплотами новой власти.

Всего наряду с 60 орденскими замками, как уже отмечалось, было воздвигнуто около 40 монастырских крепостей и 40 замков вассалов. К оборонительным сооружениям следует отнести также три монастыря цистерцианцев, возникших на равнинной местности и получивших названия: Дюнамюнде, Фалькенау[79] и Падис[80].

Из названий замков происходили наименования земель вассалов, которые расселялись для усмирения коренного населения. Особенно широко расселение феодального дворянства отмечалось в конце XIII – начале XIV столетия. Причем вначале условия его проживания были поистине спартанскими, и менялись они в лучшую сторону весьма медленно и не одновременно, а по мере укрепления полученных феодалами прав. Некоторые области целиком были переданы в ленное владение и обжиты лишь позже, например, Земгалия[81] – только в XV–XVI веках. В других же областях, таких как земли архиепископа и Эстония, крепкие вассально-ленные владения возникли еще в XIII веке. Однако латышские области земель архиепископа, в отличие от районов, принадлежавших ранее ливам, похоже, были включены в германскую систему ленных отношений значительно позже. Отдельные же крупные феодалы объединили под своей властью огромные территории уже в XIII столетии и явились значительной силой на пути завоевания новых земель.

Орден, являясь по своей сути военной организацией, в вопросах наделения своих членов землями и соответствующими правами был довольно скуп, чего не скажешь о епископах, которые не могли обойтись без вассалов.

В вассалах в Эстонии нуждались и датчане, которые находили их в той же прослойке министериальных родов, из которых происходили феодалы и в остальных областях. При этом определяющими являлись военные способности человека, на его же социальное происхождение внимания практически не обращалось. Поэтому вначале (а с XV столетия снова) ленниками становились и граждане городов. Однако наделение одинаковыми правами представителей различных слоев общества, связанных между собой в основном родственными отношениями, таило в себе опасность размывания граней между ними. Особенно это относилось к выходцам из Нижней Саксонии и Вестфалии. Поэтому нет ничего удивительного в возникновении кровных уз не только с представителями варяжско-русских княжеских семей из областей Западной Двины, но и совсем незнатных родов покоренных народов. То тут, то там отмечалось посвящение в рыцари людей, не имевших германских корней, – ливов, эстов и латышей, которые затем начинали причислять себя к немцам.

Наряду с феодалами-рыцарями в новых землях в помещичьих усадьбах, на пустых местах под защитой замков и монастырей селились и другие немцы, создавая прослойку работников поместий, ремесленников, земледельцев и мелкопоместных дворян, зависимых от феодала. В результате эта средняя прослойка, к которой принадлежало немало людей, не относящихся к немецкой национальности, к концу Средневековья стала играть весьма заметную роль.

Особую группу составляли служивые люди из числа немцев, работавших у сюзеренов в замках в качестве слуг, работников слесарных мастерских и канцелярии, мастеровых, фогтов, ратников и наемных пехотинцев-ландскнехтов. Это была в социальном отношении весьма пестрая публика, представители которой состояли в различных товариществах и назывались «конюшенными» или «чернью». Последнее название было связано с преданием о том, что их заступник святой Маврикий был чернокожим. Этот термин применялся и в отношении определенной прослойки жителей городов, церковных и военных кругов.