История противостояния: ЦК или Совнарком

Кадровые перетряски практической работе не способствовали, и Совет труда и обороны стал угасать буквально на глазах. В июле 1926 г. А. И. Рыков дошел до предложения назначить председателем СТО СССР Ф. Э. Дзержинского и тем самым «возобновить опыт двух правительств», однако В. В. Куйбышев, перечислив рабочие и личные недостатки главы ВСНХ СССР, отрезал: «Система двух правительств должна быть похоронена навсегда!»[1254] Несомненно, категоричная формулировка отказа отражала принципиальные установки сталинской руководящей группы.

Таким образом, после снятия Л. Б. Каменева и по мере оформления сталинского диктата работа Совета труда и обороны целенаправленно сводилась партийно-государственным руководством на нет.

Симптоматично послание А. И. Рыкова от 7 марта 1928 г. «Сталину, Молотову, Бухарину»: «За последнее время был целый ряд признаков, говорящих за то, что большинство Политбюро недовольно руководством СНК и СТО. Сегодня разыгрываются разногласия по крупнейшему вопросу – о резолюции по плану промышленности на текущий год. Из всего этого необходимо сделать вывод. Работа может идти только в том случае, если расхождений в крупных, основных вопросах в руководстве СНК и СТО с мнением Политбюро нет. Я в качестве председателя СНК и СТО работать больше не буду. Предлагаю сделать такую расстановку сил, чтобы на ближайших пленуме [ЦК] и сессии ЦИК [СССР] сделать необходимые перемещения, а меня наметить на Урал»[1255]. Однако пока о снятии А. И. Рыкова не могло быть и речи. И. В. Сталин, как водится, для начала предоставил возможность высказаться соратникам. Навстречу председателю СНК СССР пошел более мягкий В. М. Молотов, указавший в помете на письме: «Считаю в корне неправильной постановку вопроса т. Рыкова. Считаю, что никто не может ставить вопроса о смене т. Рыкова, т. к. это явная нелепость и безусловная нецелесообразность. В том числе мне и в голову никогда такая глупость не приходила, т. к. Рыков лучше кого бы то ни было выполнял и выполняет работу преда СНК. Но считаю свое выступление [в прениях на заседании Политбюро. – С.В.] безусловно законн[ым]. От этого права говорить на Политбюро и резко критиковать решения наркоматов и СНК ни в коем случае не могу отказаться. Разногласия не в основном (тут есть необходимое единомыслие), а в отдельных, хотя и крупных практических вопросах. Это неизбежно и тут я не вижу ничего плохого. Поэтому весь вопрос т. Рыковым поставлен неправильно»[1256]. Естественно, Н. И. Бухарин поддержал старого товарища. И. В. Сталин же не преминул заметить, что сам он правительственные вопросы склонен даже не обсуждать на стадии оформления повестки дня, а предрешать их в узких коллегиях ЦК. Сравните. 1) Н. И. Бухарин: «Я считаю, что такие вопросы, как об индустрии и т[ак] д[алее] лучше предварительно ставить на повестке. А то мы на повестке спорим о всякой (относительно) ерунде, а не предупреждаем таких сцен, как сегодня. Я сам не мог говорить, чтобы не драться при всех, хотя считаю, что индустриализацию и ее темп правильнее высчитывать по капитальным] затратам, а не по валовой продукции (о чем не раз говорил)»[1257]; 2) И. В. Сталин: «Присоединяюсь к Молотову и Бухарину. Ошибка состоит в том, что мы не провентилировали вопрос до Политбюро. Сталин»[1258].

Однако А. И. Рыков проявил в своем решении капризную твердость: «Сталину, Молотову, Бухарину. Ставьте дело как хотите, я не об этом писал. Я писал о том, что в СНК и СТО я больше работать не буду и сделаю это так: 1) на ближайший пленум [ЦК] не приду; 2) всем членам пленума разошлю мое заявление; 3) после пленума в СНК и СТО ходить не буду»[1259]. Тут уж на попятный пошел генсек. «Дело надо сделать так: надо собраться нам, выпить маленько и поговорить по душам. Там и решим все недоразумения. В противном случае я скорее соглашусь перестроить Пол[ит]б[юро] (отметим самую констатацию готовности к подобной перестройке. – С.В.), чем менять что-либо в СНК. Ст[алин]»[1260]. К сожалению, поймать генсека на слове никто из его товарищей по высшему руководству ВКП(б) не догадался: «Разумеется, нельзя ставить никаких вопрос[ов] об отставке. А осторожнее быть здесь следует. Поговорить надо! Н. Б[ухарин]; «Поговорить следует! В. М[олотов]»; «Поговорим где хотите и когда хотите», – подхватил «Ст[алин]»[1261]. А. И. Рыков попробовал было упорствовать: «[Я], кажется, доказал, что такими вещами не шучу и ни разу до сих пор таких вопросов не ставил»[1262], – но, поломавшись, он все же отступил и на посту руководителя советского правительства остался.