История психологии

the Herd in Peace and War, 1914; основан на статьях 1908–1909 гг.). В нем обсуждалось утверждение, что объединяться и действовать в группах людей побуждает стадный инстинкт. Для Троттера этот инстинкт является позитивной силой, позволяющей людям жить вместе; без нее «эгоистические соображения стремительно привели бы расу к уничтожению в ее безумной "погоне за удовольствиями» [цит. по: 89, с. 360]. Он утверждал, что психология и социальные науки должны включать в себя сравнительные исследования так называемых общественных животных (его любимыми примерами были пчелы, овцы и волки). В противоположность Мак- Дугаллу и Фрейду, он видел перспективы человечества в «стаде» — группе, в которой лидер — равный среди равных, и которую Троттер отличал от «орды», где лидер господствует над группой. Начало войны и единодушная эмоциональная реакция на нее воспринимались как веские доказательства реальности описываемых им инстинктов. Только по зрелом размышлении люди стали задаваться вопросами о том, что такое инстинкт и какую роль в выражении эмоций играют культурные ценности.

Работа Троттера любопытным образом связана с подходом Фрейда к социальной психологии. Троттер женился на сестре Джонса и занимался вместе с ним врачебной практикой, когда тот познакомился с Фрейдом и увлекся психоанализом. Это случилось в то время, когда Фрейд отважился выйти за стены своей консультации и обратиться к антропологии и социальной психологии. Фрейд связывал социальные отношения с первоначальными инстинктами, которые есть у каждого ребенка и которые трансформируются в ходе семейной социализации. В книге «Тотем и табу» (Totem und Tabu, 1912–1913) он выражал уверенность, что многие «проблемы душевной жизни народов… могут быть разрешены, если исходить из одного только конкретного пункта, каким является отношение к отцу» [78, с. 157]. Социальные отношения вообще и групповую сплоченность в частности он пытался понять на основе умозрительных построений в духе эволюционной концепции, находя им подтверждение в клиническом материале, сновидениях и теории детской сексуальности. Фрейд писал, что началом цивилизации — упорядоченных социальных отношений — было восстание Сыновей против Отца, убийство Отца и последовавший запрет на братоубийство. Это стало подавлением социальной анархии — гипотетической ситуации, когда Сыновья убивают друг друга для получения жен Отца — путем интернализации вины и установления табу на инцест. Таким образом, по мысли Фрейда, подавив желание Сыновей после убийства Отца спать с Матерью, первобытная орда установила социальный порядок и заложила фундамент для закона. Элементы этого древнего прошлого, считал он, продолжают существовать как унаследованная психическая структура в сознании современного человека.

Имея в виду регрессию в детство, которую мы испытываем в сновидениях, он писал: «Помимо этого детства отдельного человека нам обещана картина филогенетического детства [т. е. детского периода нашей коллективной эволюции] — картина развития человеческого рода, по отношению к которому индивидуальное развитие является фактически укороченным и кратким повторением, модифицируемым влияниями случайных обстоятельств жизни» [76, с. 548, 1919]. Фрейд здесь основывался на широко распространенном в то время, но опровергнутом впоследствии убеждении, что индивидуальное развитие повторяет эволюционное развитие вида (онтогенез повторяет филогенез). Позднее читатели часто находили эту теорию Фрейда странной, хотя она имела предпосылки в антропологических гипотезах конца XIX в. о происхождении религии. Однако как раз эти теоретические построения подверглись критике именно со стороны антропологов — за отсутствие эмпирического содержания. Антропология Фрейда осталась наименее влиятельной частью его работы.

Фрейд также стремился понять коллективные психические силы, которые, как он думал, нашли свое выражение в войне. В книге «Групповая психология и анализ Я» он сделал критический обзор литературы по групповому поведению, включая работы Лебона и Троттера. Он отрицал существование самостоятельного социального инстинкта и вместо этого видел истоки социальной сплоченности в сублимированной сексуальности — «эросе, все в мире объединяющем» [30, с. 791]. «Массы ленивы и невежественны» — думал он, и толпа стабильна только до тех пор, пока люди в ней связаны общей любовью к лидеру и иллюзией, что лидер любит их [цит. по: 94, с. 130]. Но, считал он, когда группы разрушаются — как немецкое, австрийское, венгерское и российское общество в конце Первой мировой войны, подавленные чувства зависти и агрессии вырываются наружу. Когда утеряна коллективная идентификация с Отцом, Сыновья начинают драться между собой, если цивилизованный порядок оказывается недостаточно прочным, чтобы противостоять психологическому давлению. Фрейд опасался, что цивилизация так жестко подавляет инстинкты, что когда придет время тяжелого испытания, как это случилось в беспокойные годы, с 1917-го по 1923-й, они вырвутся наружу.