История психологии

Во многом аналогичной была ситуация и в Италии. Сторонники объединения этой прежде разрозненной страны в единое государство и его последующей модернизации (многие из них были выходцами из Милана и Турина) обратились к позитивистской науке как системе убеждений, с помощью которых можно сражаться с католицизмом. Чезаре Ломброзо (Cesare Lombroso, 1835–1909), возглавивший в 1876 г. в Турине кафедру судебной медицины и социальной гигиены, выдвинул детерминистскую естественно-научную программу решения социальных вопросов. Он и его сотрудники разработали сложную аппаратуру для измерения параметров строения черепа и черт лица и собрали информацию об индивидуальных различиях между людьми, которые считали врожденными. Ломброзо также выдвинул предположение о существовании особого «преступного типа», отличающегося определенными физическими чертами и наследственной склонностью совершать преступления. Он выступал за то, чтобы юридическая наука стала частью естественной науки и, следовательно, чтобы эксперты и суд рассматривали преступление как биологическую патологию. Между школой Ломброзо, считавшей, что свойства личности передаются по наследству, и французскими медиками, психологами и социологами, подчеркивающими роль окружающей среды, разгорелись дискуссии по проблеме дегенерации, ставшие основным содержанием первых международных криминологических конгрессов, проходивших в 1890-е гг. Подобные темы, а также распространение экспериментальной психологии, поднимали интерес к естественно-научному исследованию природы человека. Сам Ломброзо с 1906 г. стал преподавать в Турине созданную им дисциплину — криминальную антропологию.

В Нидерландах, Дании и Швеции было велико влияние немецкой академической системы, и специалисты, обученные в Германии и работавшие в крупных университетах этих стран, могли использовать существовавшую организационную базу для учреждения новой научной специальности — психологии. Профессор философии в Гронингене Герард Хейманс (Gerard Heymans, 1857–1930) основал первую психологическую лабораторию в Нидерландах в 1892 г. Однако официально он считался преподавателем не «психологии», а «истории философии, логики, метафизики и науки о душе». «Наука о душе» преподавалась также и в других местах в Нидерландах, но курс Хейманса был другим: в нем психология трактовалась и как философский предмет, и как предмет эмпирический, или экспериментальный. В 1920-е гг. к лаборатории Хейманса добавились кафедры психологии в других университетах. Однако, в отличие от США, включение психологии в систему образования предоставляло ей меньше возможностей для развития, поскольку сами преподаватели все еще оставались привержены философским, моральным и религиозным представлениям о психологии. Тем не менее после 1945 г. в психологии и социальных науках в целом наблюдался значительный рост, частично потому, что голландское общество было подготовлено к тому, чтобы ориентироваться не на религиозные нормы, а на рекомендации экспертов — социологов, психологов, психотерапевтов. Альфред Леманн (Alfred Lehmann, 1858–1921), посетивший лабораторию Вундта в Лейпциге, в 1886 г. принес его экспериментальные методы в университет Копенгагена. В университете ожидали, что он свяжет свою работу с философской проблематикой, но Леманн предпочел сфокусироваться на узко психологических темах, например на узнавании — проблеме психологии восприятия, которую он по примеру британской школы интерпретировал как ассоциацию элементарных ощущений.

Национальное возрождение, распространение свободной экономической деятельности и современных научных знаний — такова была программа многих либерально настроенных людей в других странах Европы. Высокообразованные верхи общества часто обучались в немецких университетах, приобретали специализированные знания, например по экспериментальной психологии, и затем возвращались домой, чтобы внедрять научный подход к решению социальных вопросов. Даже в конце XIX в. большая часть Европы фактически оставалась аграрной, изолированной и в экономическом смысле средневековой, с редкими островками индустриализации. Молодые мужчины и женщины из таких городов, как Хельсинки (в то время Гельсингфорс, административный центр одной из российских провинций) или Бухарест, которые получили возможность обучаться за границей, в своей стране вводили психологию в качестве нового предмета, но в пределах, ограниченных местными условиями. Чтение лекций по экспериментальной психологии или о значении психологии для образования было одним из способов пробить дорогу современному образу мышления. Велик был и интерес к коллективной психологии, или психологии народов, связанный с попытками отстоять своеобразие и ценность местных национальных культур. После 1918 г., когда такие страны, как Румыния, получили политическую независимость, наблюдался некоторый институциональный рост, вызванный практическими нуждами образования и современного предпринимательства.