История психологии

Проблема психологического общества привлекала внимание многих известных ученых и публицистов. Озаглавив свою книгу «Упадок человека общественного» (The Fall of Public Man, 1977), американский социолог Ричард Сеннетт (Richard Sennett, род. в 1943 г.) посвятил ее «приватизации» человеческого Я — уходу из социальной области в область индивидуально-психологическую. В результате, по мнению Сеннетта, публичная сфера — сфера коллективных политических действий во имя общественного блага — опустела; в ней остались единичные фигуры профессиональных политиков и «известные личности». В 1970— 1980-е гг. Кристофер Лэш (Christopher Lash) выступил, наряду с другими авторами, с критикой того, что он назвал поколением Я («те» generation) и культом нарциссизма, при котором индивидуальное субъективное Я становится единственной ценностью. Всепоглощающая сосредоточенность современного человека на субъективном Я стала в глазах консервативных критиков кульминацией давно уже идущего процесса — постепенного отказа от средневекового христианства и замены его современным материалистическим индивидуализмом. Нередко психологическое общество воспринимается как окончательная победа светского сознания, исключившего из человеческой жизни понятия души и святости. Действительно, светское понимание человеческого сознания и поведения в XX в. возобладало как раз там, где некогда господствовали религиозные представления, подчеркивавшие исключительную важность души и праведной жизни. Но, как и для любой другой стороны отношений между наукой и религией, черно-белое видение здесь обнаруживает свою несостоятельность. Так, в начале XX в. возникновение новой психологии приветствовалось многими протестантскими священниками, полагавшими, что именно от нее можно ждать помощи в смягчении страданий и проблем их паствы. Интерес пасторов к психологии стал такой же характерной чертой психологического общества, как и светская психотерапия.

Западное общество XX в. было психологическим и в том смысле, что знание об индивидуальных способностях и существующих различиях между людьми стало неотъемлемой частью представлений о себе и собственном месте в обществе. Начиная с колыбели и заканчивая Белым домом, люди присваивали идентичность, сформулированную в терминах психологии различий. Эта идентичность и была человеческим Я, понимаемым как субъективное психологическое начало и одновременно вполне материальная человеческая единица, потребитель товаров и услуг, участник политической жизни современного либерального общества. Психологическая интерпретация субъективного «ядра» человеческой личности соответствовала и основному направлению социальной мысли в западных либеральных демократиях: общественная жизнь основана на индивидуальных выборах, которые совершают отдельные люди, а психология как наука об индивидах призвана объяснить, почему человек делает тот, а не иной выбор.

Общество стало психологическим и в своем понимании нормальности и ненормальности. На языке социологии психологическое общество можно назвать нормативным: описывая природу человека в психологических терминах, мы задаем стандарт, или норму, в соответствии с которой затем оцениваем все проявления разнообразия, или отклонения. Самый очевидный пример — представление об интеллектуальных способностях: отдельные индивиды тестируются и оцениваются исходя из обычных, или среднестатистических, значений. Стандарты нормального и приемлемого индивидуального поведения присутствуют теперь буквально во всех сферах повседневной жизни и социальной политики. Так, мы часто слышим, что, находя себе место в жизни и приспосабливаясь к существующим порядкам, молодые люди демонстрируют «зрелость», как если бы «созревание» было не социальным феноменом, а естественным результатом индивидуального психологического развития. Категория нормальности возникла, как полагают историки, из нужд практики — необходимости поддерживать порядок в школе, тюрьме, семье, клинике, частном хозяйстве и т. д. Поэтому история психологии связана с историей статистики (о которой написано много интересных работ). Психология во многом зародилась в ответ на запросы тех социальных групп, которые были заинтересованы в контроле и дисциплине.