История Пугачева

12) В экстракте г. оренбургского губернатора кратко ж означено, что по предписанию его для сыска оного Пугачева отправлены были от подполковника Симонова в разные места пристойные команды, только ими нигде оный Пугачев не найден; а чрез некоторое-де время, то есть, 18 сентября, оказался он Пугачев с приставшими к нему из беглых мятежников и с набранными на хуторах и на ближних форпостах людьми, более нежели в трех стах человеках, в близости Яицкого городка, которого усмотря тутошние казаки мятежнической стороны все почти пришли в колебание и начали в толпу его злодейскую партиями приставать, потому наипаче, что он отважился назвать себя ложно покойным государем императором Петром III; однако-де он Пугачев с воровскою его партиею добрым распоряжением Симонова не только в городок не допущен, но и прогнан; а рассыпавшись-де по степи, пошел он далее по верхним яицким форпостам, и забирал с оных людей и пушки, при чем-де из неприставших к нему верных старшин и казаков переловлено и повешено от него 12 человек; а между тем отправил он Пугачев от себя лист и к киргиз-кайсацкому Нурали-Хану, объявя ему себя императором Петром III, и требуя от него, чтоб он прислал к нему своего сына и сто киргизов; но тот его Пугачева возмутительный лист перехвачен на форпостах, а к хану-де писано с довольным уверением, что он Пугачев беглый донской казак и злодей, и чтоб ему Пугачеву ни в чем не верить; ко учинению же де за ним Пугачевым поиска состоящими там воинскими командами, помянутый подполковник Симонов признал неудобность, потому-де, что принуждено оными командами оказавшихся в колебании казаков удерживать, да и, сверх того, для защищения Яицкого городка требовано из Ставрополя крещеных калмыков до пяти сот человек, о чем-де, по рапорту его Симонова, и от г. губернатора туда подтверждено: которые хотя туда и командированы были, но из них-де 316 человек с дороги в домы свои убежали. А от 22 числа и получен был рапорт Нижней яицкой дистанции от коменданта, полковника Елагина, по рапорту Рассыпной крепости от коменданта ж маиора Веловского, что оный злодей, умножа свою партию до тысячи человек, приступил к Илецкому городку, (5) и разными угрозами требовал сдачи, чрез что возмутя тамошних казаков, преклонил их к себе, которые атамана своего Портнова связав ему отдали, и он его тут же повесил, а сам, усилясь с казаками, от сего места вознамерился итти к Оренбургу.

13) Вышеписанные в экстракте г. губернатора вмещенные обстоятельства объясняются несколько записками моими, учиненными с словесного объявления шестой легкой полевой команды г. подполковника Наумова, в то же самое время в Яицком городке при команде бывшего. По его сказанию, подполковник Симонов, уведомясь о сборищах Пугачева, в те места, где он находился, хотя и посылал не один раз команды, но согласники его, находившиеся в Яицком городке, узнавая о том всегда наперед, уведомляли его о тех посылках, а потому он к уходу с оных мест и к укрывательству своему и находил время и способы; а как он с толпою своею, в трех стах человеках состоящею, 18 числа сентября приближился к Яицкому городку, то подполковник Симонов, для разбития и поимки его, командировал помянутого Наумова, бывшего тогда премиер-маиором, с тремя ротами из легкой полевой команды, придав еще несколько яицких и оренбургских казаков. Наумов как скоро приблизился к толпе самозванцовой, то выехало из оной несколько человек под видом переговора, из коих один на голове своей держал бумагу, сказывая, якобы то грамота от государя Петра Федоровича, которую-де велено ему отдать Яицкого войска старшине Акутину; но подполковник Наумов, отняв ту бумагу, удержал у себя; а потом от Симонова отправлена она при рапорте и к губернатору.

14) После сего оные от злодея Пугачева наперед высланные требовали для переговору с ними хороших людей, и как несколько человек было к ним выслано, и вступили они в разговор, то между ними бывшие зломысленные казаки у тех, кто им был надобен, подхватя за узды лошадей, погнали их к самозванцу, а он приказал всех их на другой день, то есть 19 числа сентября, перевешать; (6) а затем с воровским своим собранием подошел к городу, остановился он между реками Яиком и Чаганом. Симонов, подступя со всею своею командою (кои сборища Пугачева людством регулярных и нерегулярных людей весьма превосходили), хотя и учинил в тот злодейский скоп несколько пушечных выстрелов, но никакого вреда учинить не мог, якобы потому, что все они ездили врознь, приближаясь к рекам, иногда к Яику, а иногда к Чагану, ибо-де конных людей у него Симонова не было, а Яицких казаков, по тогдашней на них безнадежности, к разбитию оных злодеев употребить было сомнительно, тем наипаче, что намерение злодейское в том более и состояло, дабы, ворвавшись в город, все войско Яицкое возмутить и, преклоня их в свое согласие, оным усилиться.