История Пурпурной Дамы

Утром того же дня, покуда Нефритовая госпожа ещё не пробудилась, Мурасаки, решив ознакомиться с расположением дворца, миновала длинный коридор и заглянула в сад. Предутренний туман ещё не рассеялся, на листьях серебрились капельки росы.

Неожиданно фрейлина, услышав голос Митинаги – он приказал очистить ручей от скопившегося в нём мусора – отправилась ему навстречу.

Увидев фрейлину своей дочери, Митинага немало удивился.

– Вы уже на ногах в такую-то рань? Свита вашей госпожи ещё спит… Не так ли?

– Я тяжело привыкаю к новому месту… – призналась Мурасаки. – И уже тоскую о муже и дочери.

Митинага улыбнулся.

– О вашей любви к супругу знает вся столица! – одобрительно заметил он. – Непременно отправьте ему письмо! Я прикажу снарядить гонца. К тому же господин Нобутака может навестить вас. Дворец просторный, места хватит всем…

Мурасаки поклонилась.

– Благодарю вас, господин Фудзивара.

Тот же в свою очередь сорвал цветок патринии[62], что рос около декоративного мостика, перекинутого через ручей, и протянул даме.

– Вы нарушаете столичный этикет. А где же стихи? – лукаво поинтересовалась та. – Что ж я исправлю ваше упущение…

И госпожа Мурасаки, решив, что по сравнению с утренней росой выглядит поблёкшей, тотчас выдала экспромт:

И вот —
Увидела цветок патринии,
И знаю я теперь:
Роса способна
Обижать.

Митинага рассмеялся.

– Отнюдь, я с вами не согласен!

И в ответ сочинил пятистишие:

Прозрачная роса
Не может обижать.
Патриния себя окрашивает
Лишь цветом,
Которым пожелает.

[63]

Наконец госпожа Акико пробудилась. Тотчас в её покоях началась суета: фрейлины и прислужницы сновали туда-сюда, исполняя приказания Нефритовой госпожи.

В час Лошади юная императрица изъявила желание прогуляться по саду, дабы насладиться погожим осенним днём. К Акико присоединился её отец. Оставив далеко позади своих фрейлин, Акико, решилась, наконец, поговорить с отцом на волновавшую её тему.

– Признайся, зачем ты настоял, чтобы я покинула столицу? Я во всём подчинялась твоей воле… И по твоему желанию стала императрицей… Но моё новое положение тяготит меня…

Митинага смерил дочь цепким взором.

– Несомненно, ты унаследовала твёрдость характера своей покойной матушки… Что ж здесь, в родовом дворце, мы может говорить о чём угодно. Я настоял, чтобы ты покинула Хэйан лишь по одной причине…

– Какой? – не выдержала Акико. – Говори! В императорском дворце ты старался не посвящать меня в свои планы. Ты просто указывал мне, что делать!

– Да, именно благодаря моим указаниям ты – Нефритовая госпожа! А что касается твоего отъезда… Император не должен видеть тебя в последние месяцы беременности. В это время женщина отнюдь не привлекательна, она капризна, дурно выглядит… Ты же не хочешь потерять его расположения, как Садако?

– Не хочу! Однако, Итидзё обзавёлся новой наложницей! И не без помощи Яшмовой госпожи! – возмутилась Акико.

– Ты знаешь: я вхож в покои своей сестры, Яшмовой госпожи и своего племянника, императора, в любое время…

Акико не выдержала:

– Опять ты говоришь пространные речи! Мы одни! Ответь же на мои вопросы!

– Так вот я и хочу ответить: на одной из встреч с сестрой, мы решили, что императору нужна новая наложница – девушка из небогатого рода, юная, трогательная, очаровательная, не очень умная. То есть идеальная игрушка для императора!

Акико издала возглас удивления.

– Отец, ты хочешь сказать, что эта госпожа Мизутама – воплощение некоего хитроумного плана?!

– Разумеется! Император не станет посещать Садако, он полностью посвятит себя Мизутаме. Садако может быть не слишком умна, но она – из южной ветви Фудзивара. Мизутама – пустышка из захудалого рода Киёхара. Как только ты вернёшься в столицу, она исчезнет.

Акико облегчённо вздохнула.

– Исчезнет навсегда?

– Навсегда, – заверил отец. – Для этого существует множество способов. Например, она заболеет, и придворный лекарь окажется бессилен…

Акико хихикнула, представляя, как наложница будет умирать в муках.

* * *

Коями – томление от любви

Митинага был ещё молод – миновала его тридцать первая весна. Однако он уже успел несколько раз овдоветь, обзавестись тремя визитными жёнами и двумя наложницами. Словом, он был любвеобильным мужчиной. Впрочем, это качество было присуще всему роду Фудзивара – и мужчинам и женщинам. Госпожа Сейси, а она была старше своего брата на пятнадцать лет, имела нескольких молодых любовников. Её сын, император Итидзё (племянник Митинаги) пребывал в постоянном состоянии влюблённости и считал своим долгом оказывать всяческие знаки внимания молодым красивым придворным дамам. Госпожа Садако, забытая императором, дабы излечить свои душевные раны также не отказывала себе в плотском наслаждении.