История Рай-авеню

— Не волнуйтесь, сенатор. Посмотрите лучше на меня внимательно. Слушайте, мы же с вами одного роста. Неужели мое лицо вам незнакомо? Разве я не напоминаю вам кого-то?

«Никогда не спорь с сумасшедшим. Надо его успокоить».

— Мне кажется, вам следует сказать мистеру Малдонато, что вы не поедете в «Вальдорф» сегодня вечером. Нам с вами о многом нужно поговорить.

— Слушай, друг…

— О, нет. Мы не друзья. Начнем с того, что мое настоящее имя Даниэль Уильям Пейсек.

Данте растерялся.

«Хорошо. Расслабься. Пейсек. Уильям».

— Твой отец — Уилли Пейсек?

— Так написано в моем свидетельстве о рождении.

Молодой человек был очень спокоен. В его черных глазах светился ум, вся его поза выражала явное чувство превосходства над собеседником.

— Мать говорила, что я похож на своего отца.

— О чем ты говоришь? Уилли маленький, худой, русоволосый, а ты… — Данте сделал шаг назад и оперся на стол.

— Да, это точно. Уилли был коротышкой. О нем можно говорить в прошедшем времени. Он умер неделю назад. Уилли был очень талантливым режиссером, но плохим отцом. Даже своих родных детей он не баловал, — он улыбнулся Данте. — Я сейчас вам кое-что покажу.

Он увидел выражение испуга на лице Данте и легонько прикоснулся к его плечу:

— Это не смертельно. Хотя в каком-то смысле, возможно, и смертельно.

Данте наблюдал за тем, как он взял свой кейс, лежащий на диване, открыл его и вынул толстую, аккуратно переплетенную рукопись.

— Это наследство оставил мне Уилли. Тут есть и кое-какие мои заметки, — он раскрыл рукопись и взял фотографию, которую передал Данте.

— Вы, конечно, помните мою мать, Мариану Радзински? Маленький ребенок, которого она держит на руках, это я. А вот мое свидетельство о рождении. Моими родителями считаются Мариана и Уилли. Все задокументировано. Это было частью сделки, не так ли?

Данте держал в руках фотографию и свидетельство, рассматривая их. Он сел и уставился на рукопись, лежавшую на столе. Его голова начала дрожать. Глубоко в душе он все время помнил о том, что случилось с ним тогда. И вот теперь его прошлое, которое он так хотел забыть, стояло перед ним.

Он посмотрел снизу вверх на Дэнни Уильямса, который начал говорить:

— Это автобиография Уилли. Мы вместе работали над ней. Боже, Уилли был настоящий монстр. Он не забыл ни малейшего фактика из того, что случилось с ним в жизни. Я думаю, он начал все записывать, когда еще был ребенком. У него много ящиков, забитых блокнотами, дневниками, записными книжками.

Он прервал речь и внимательно посмотрел на Данте.

— И что?

— И он знал все до мельчайших деталей о всех вас, бывших с ним на Змей-горе.

— О чем ты говоришь, черт возьми?

— Вы знаете, о чем я говорю, Данте. Я не мог только понять одного — зачем вы все ему понадобились. Но там и обо мне есть. Неприятные вещи. Я не догадывался, что он это знает. Я пока попью кофе, а вы читайте. История начинается холодным декабрьским вечером, 28 декабря 1935 года.

Данте нажал на кнопку, и в комнату вошел Джерри Малдонато. Твердым, решительным голосом Данте сказал:

— Скажи, что я не могу быть сегодня на обеде в «Вальдорфе». У меня болит голова и высокая температура.

Джерри посмотрел на Данте, потом на журналиста, потом опять на Данте.

— И не беспокой меня. Вообще, поезжай домой, Джерри.

Джерри встретился взглядом с Дайте, которого знал много лет. Он не сказал ни слова, только кивнул и вышел из кабинета.

Дайте посмотрел первые страницы, потер глаза, потом достал из верхнего ящика стола очки для чтения. Прочитал несколько страниц, снял очки, достал бутылку виски, налил немного в хрустальный стакан и выпил залпом.

Он внимательно посмотрел на Дэнни Уильямса, который удобно устроился на кожаном диване и чувствовал себя превосходно.

— Что ты хочешь, Дэнни?

— Я хочу, чтобы все вы прочитали эту рукопись. У меня есть копия для каждого из вас. Хорошо, что все вы сейчас в Нью-Йорке.

Данте потер подбородок кулаком. Журналист рассмеялся. Данте уставился на него.

— Я всегда вот так же потираю подбородок, когда волнуюсь. Неужели это у меня наследственное?

Глава 3

Меган сидела, поставив ноги на подушечку, которую предложил ей Данте. Бен и Чарли устроились рядом друг с другом, а Юджин восседал, прямой как свеча, на жестком стуле. Квартира Данте была почти такой же, как и раньше. Он и жена пользовались ею иногда, приезжая в Нью-Йорк посетить театр или какой-нибудь званый обед. Их дочери с мужьями останавливались здесь на пару дней, посещая манхэттенские музеи и выставки.

— Как много правды в книге Уилли? — спросила Меган.

— Какая, к черту, разница? — фыркнул Бен.

— Ну, что касается меня, я не знаю, где там правда, а где ложь.

— Дело не в этом, Меган, — сказал Данте. — Если книга будет напечатана, нам придется ответить на все обвинения.