История, рассказанная ночью, или добро с клыками

Куда ведет тебя дорога под ногами,
И где найти покой израненному сердцу?
Ответов не найти, ошибок не исправить,
И от тоски, хоть плачь, но никуда не деться.

Ты хочешь убежать и спрятаться, но тщетно.

Ты хочешь отыскать забытую надежду,
Но жизнь твоя, как сон коварный и нелепый,
И не спешит дарить любовь и безмятежность. [1]

Я замерла буквально на первых строках и всю песню просидела без движения, жадно ловя каждое слово. Стихи были словно написаны обо мне, будто неведомый менестрель подсмотрел, что творится в моей душе, а потом просто облек эмоции в слова. Когда музыка смолкла, я встала и пошла к дальним столикам, желая увидеть певца своими глазами.

Незнакомый молодой человек с тонкими, но мужественными чертами лица сидел за одним из столиков в окружении деревенских парней. Несмотря на несколько потрепанную одежду, он казался белокурым ангелом, спустившимся с небес и по ошибке попавшим в это недостойное заведение. Светлые кудряшки волос, спускающиеся на ворот серого дорожного плаща, и огромные голубые глаза на нежном лице придавали его облику неповторимое очарование. Рядом с ним я вдруг ощутила себя настоящим порождением ночи, чем-то грязным и дьявольски опасным, хотя до этого никогда не считала себя таковой.

Менестрель опустил на колени гитару и повернулся ко мне. Наши взгляды встретились. Изящные пальцы легли на струны.

Прекрасная дева безлунных ночей,
К тебе я пришел одинокий, ничей
Сквозь сны, расстояния, долгие дни.
Взгляни на меня и во тьму не гони.

Дальше я не дослушала, бросившись через зал к спасительной лестнице.

Глава 10

Едва не сбив с ног спускающегося по ступенькам Сурана, я забежала в комнату и закрылась изнутри. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел меня в расстроенных чувствах. Распахнув окно, вдохнула полной грудью утренний воздух, и долго сдерживаемые слезы вырвались наружу. Этот незнакомый менестрель своими песнями совершил невозможное — пробудил в душе всю ту боль, которую я долгими годами прятала внутри.

Моя жизнь, несмотря на кажущееся постоянство и благополучие, была весьма скупа на подарки в виде счастья и любви. Очередной уютный дом, заботливо обставленный и украшенный, пришлось оставить на неопределенное время. Приносивший доход магазин остался закрытым и никому не нужным. Ну и, самое главное, даже сейчас, несмотря на присутствие рядом компании друзей, я была настолько одинокой, что хотелось выть волком. Угнетало и то, что, несмотря на всю свою силу и способность к магии, я совершенно не представляла, что нужно сделать для того, чтобы исправить ситуацию.

Слезы лились ручьями. Я отошла от окна и присела на кровать. Пристроив на коленях подушку, уткнулась в нее лицом и потеряла счет времени.

Когда поток слез иссяк, я почувствовала себя опустошенной. Как ни странно, но стало легче, словно неимоверная гнетущая тяжесть ушла из души.

Внезапно я ощутила чье-то прикосновение к своей голове. Подняв голову, увидела, что передо мной присел Суран и сочувственно гладит меня по волосам. Я тепло улыбнулась ему. Как близкому другу. Пусть он и охотится за такими, как я, но меня он все же не убил. За время нашего путешествия у него было предостаточно шансов выполнить свою работу, но он ни одним не воспользовался. И сейчас, когда я сидела напротив, с распухшим от слез лицом и красным носом, в его глазах читалось участие и не было ни тени насмешки.

— Как видишь, вампиры тоже плачут! — смущенно оправдалась я, по-простому вытирая мокрые щеки рукавами. — И отнюдь не кровавыми слезами, как написано в ваших трактатах.

— Вампир вампиру рознь, — ласково улыбнулся он в ответ. — Надеюсь, теперь тебе легче?

Я кивнула и положила подушку на кровать. После моих слез она имела весьма неприглядный вид: была вся помятая, а на наволочке расплылось большое мокрое пятно. Смутившись, я перевернула ее на другую сторону.

— Только не говори, что собираешься ночью на ней спать, — скептически изрекла Клякса, которая тоже незаметно для меня прилетела на кровать. — Ты же простудишься.

— Не простужусь! — заверила я летучую подружку. — Потому что сегодня же после полудня мы отправимся дальше.

— Может быть, ты все же расскажешь нам о конечной цели путешествия? — Суран склонил голову набок. — А то мне несколько неуютно от отсутствия информации.

— Да нет никакой цели! — смутилась я. Врать было неприятно, поэтому я постаралась перевести разговор. — Кстати, может, объяснишь, как ты смог войти? Я хорошо помню, что запирала дверь на замок.

Охотник посмотрел на меня и честно открыл рот, чтобы что-то ответить, но тут в дверь постучали.

— Войдите! — разрешили мы в три голоса.