История Разума в галактике. Человек. Женщина: Исповедь Истерички (СИ)

Но не считайте нас ни легкомысленными глупцами (попросту - дураками), ни смельчаками бесстрашными. Просто наше чувственное восприятие, эмоциональная оценка окружающего были настолько размыты, обесцвечены давлением Леса, что… Знаете, бывает такое – снится тебе кошмар, но ты, во сне, знаешь, что ты спишь, что это только сон, и тебе совсем не страшно. Некое ощущение отчужденности, взгляд издалека. Но, кажется, где-то я вам это уже говорила.

Я не заметила, как и когда он извлек из саней капюшоны-маски, за что-то изготовленные им для нас.

Видели когда-нибудь маски, в которых пчеловоды пристают к своим насекомым? Пара колец из жесткой проволоки, совершенно одинаковых и диаметром… почти на ширину моих плеч. Если разглядывать такую маску со стороны, это полый тканевый цилиндр, верхнее основание которого забрано этой же тканью, а нижнее – открыто. Оба металлических кольца располагаются внутри этого цилиндра, параллельно друг другу, придавая ему необходимую жесткость, первое – в самом верху, второе примерно в его середине. При этом ткань, закрывающая цилиндр сверху, к первому кольцу крепится не внатяжку, а чуть-чуть свободно. И поэтому, если маску надеть на голову, первое кольцо повисает на уровне лба, нижнее оказывается где-то у подбородка. Что бы хоть что-то видеть, на лицевой части маски ткань заменена меленькой сеточкой из синтетики. А что бы избежать проникновения внутрь маски нежелательных элементов, расположенная под нижним металлическим кольцом, вольно висящая ткань заправляется под одежду.

Н-да, не очень понятно. А, попробуем еще разок. В итоге мы, из одного куска материи получаем полый тканевый цилиндр, верх которого забран этой же тканью. В этом цилиндре, изнутри крепятся два металлических кольца, одно в самом его верху, другое примерно посередине. На лицевой части ткань заменена, крепящейся на кольцах мелкой синтетической сеточкой. И еще. Под нижним кольцом, свободной ткани достаточно что бы запахнуть ее под одежду. В изготовлении проще – простого. И при необходимости, вся эта конструкция складывается в компактный блин.

Так. С этим разобрались.

Потопали дальше.

Итак, маски в которых пчеловоды пристают к своим насекомым, вот… Здесь все было сложнее и серьезней, тяжеловесней; массивней и длиннее. Вместо ткани – брезент. Вместо сеточки – стенка от пластиковой бутылки. Да и брезент под лицевой частью маски был сильно удлинен. Удлинен настолько, что если маску надеть, то этот брезентовый язык спускался бы по груди до самого живота. И еще, я разглядела, примерно на середине этого языка, грубый длинный горизонтальный разрез, кое-как, неуклюже и неплотно заштопанный нитью из синтетики. А вверх от разреза, загадочной (бесполезной?) параболой поднимался (почти до лицевой пластины) неровный мелкий стежок.

Используя вместо рабочего стола салазки, он бережно, одну за другой, аккуратно расправлял маски, выворачивал каждую наизнанку, и, перевернув кверху дном, снова водружал их на санки.

Кстати, загадочный мелкий неровный стежок, оказалось, пришивал к изнаночной стороне маски внушительных размеров карман. Вот только… кому нужен карман с дыркой?

Закончив возню с масками, наш таинственный незнакомец, перочинным ножом, тут же накромсал из молодых Лесных растеньиц внушительную кучу обрубков. Распихал, рассовал, утрамбовал эти обрубки во внутренние карманы масок настолько плотно, в таком большом количестве, что у тех, когда они были вывернуты назад – с изнаночной стороны, вся передняя часть ниже лицевой пластины, вздулась уродливым лягушачьим зобом. Края длинного горизонтального разреза, рассекавшего спереди карман, были так неуклюже, неряшливо заштопаны, что, не выдержав давления, разошлись, и в образовавшиеся дыры неопрятно завиднелись измочаленные обрезки веток.

За тем…

С нами он не церемонился. Щедро плеснув за шиворот из фляжки[9] он водружал очередному из нас, на голову, очередную маску. Все тем же скотчем, по возможности герметично приклеивал нижнюю кромку маски к комбинезону. Упаковал сначала наших мальчиков: Сашку, Вовку, Женьку. Потом меня. Последней – Ольгу. В первый раз тогда я почувствовала на себе его руки. И признаюсь, что-то во мне откликнулось на это прикосновение, что-то женственное проснулось, какой-то отголосок чувственности – нечто похожее на влечение. Но только на мгновение. За тем мне в нос, в голову из маски ударила волна такого зловония, что все мозги отбило разом; и мысли угловато скорчившись, слепо сталкиваясь, грубо шарились в черепе – такие чужие и глупые. Потом все прошло, все вернулось на место... кажется.