История разводов

Брачное законодательство Афинского государства до нас дошло в основном в пересказах, но греческие авторы так много и часто писали о семейной жизни и о женщинах, что оно в значительной мере реконструировано.

Вообще, надо отметить, что афиняне не слишком жаловали женщин, особенно законных жен. В знаменитой речи против проститутки Неэры (которую, возможно по ошибке, приписывали Демосфену) говорится: «Гетер мы заводим ради наслаждения, наложниц – ради ежедневных телесных потребностей, тогда как жен мы берем ради того, чтобы иметь от них законных детей, а также для того, чтобы иметь в доме верного стража своего имущества». Кроме того, афиняне, как и другие греки, увлекались мальчиками – это не каралось ни законом, ни общественным мнением и считалось весьма похвальным, в том числе и для самого мальчика. Поэтому не вызывает удивления фраза, которую Ксенофонт в своем «Домострое» приписывает Сократу: «А есть ли кто, с кем ты меньше разговариваешь, чем с женой?»

Греческие писатели охотно поливали грязью весь женский род, комедиографы делали это с тем большей безопасностью для себя, что афинские женщины на постановки комедий не допускались. И Аристофан устами предводительницы хора (а хор выражал идеи автора) публично заявляет:

Сознаться надо, по натуре женщины бесстыдны,
И нет зловреднее созданий, кроме тех же женщин.

Знаменитый трагик Еврипид, хотя женщинам и дозволялось посещать трагедии, тоже не убоялся прекрасного пола, а равно и своей жены Хирилы. Он прославился в Афинах не только как драматург, но и как женоненавистник. Женщины в его трагедиях – источник всех бед, им свойственны самые низкие инстинкты, например, Елена в «Троянках» бросает мужа не из любви к Парису, а оттого, что «не роскошно в Аргосе жила». Аристофан даже написал комедию «Женщины на празднике Фесмофорий», в которой изобразил борьбу Еврипида с афинянками, мечтающими отомстить ненавистному трагику.

Кстати, в конце концов Еврипид таки развелся с женой, но его женоненавистничество не помешало ему вступить во второй брак, который, видимо, оказался более удачным. По крайней мере, в конце жизни драматург создал еще одну трагедию, посвященную Елене Троянской, в которой объяснил, что все приписываемые знаменитой красавице безобразия творил ее призрак, созданный богами, а сама Елена, будучи верной женой, в это время добродетельнейшим образом пребывала в Египте, дожидаясь возвращения Менелая из-под стен Трои.

Но если Еврипид и раскаялся в своем отношении к женщинам, то остальные афиняне в массе своей делать этого отнюдь не собирались. В конце четвертого века до н. э. комедиограф Менандр вторит Аристофану:

Средь всех зверей и на земле и на море
Есть самый страшный зверь, и этот зверь – жена.
(…)
Жена всегда есть зло, и вот поэтому —
Удача, если зло еще терпимое.
(…)
Кто жизнь желает провести в приятности —
Будь холостым, пускай другие женятся!

И тем не менее афиняне женились. Потом они иногда разводились, но нередко женились снова. Первые дошедшие до нас (в пересказе) афинские законы, которые относятся к семейному законодательству, принадлежали знаменитому реформатору Солону, жившему в начале шестого века до н. э. Сам Солон, как пишет Плутарх, «не был равнодушен к красавцам», любовь к мальчикам он ставил «в число благородных, почтенных занятий» и к этому занятию «некоторым образом призывал людей достойных». Однако к гетеросексуальному браку Солон тоже относился вполне терпимо и посвятил немало трудов его законоустройству.

Солон, без сомнения, закрепил уже существовавшую до него традицию, но кое-что добавил и от себя. Например, он отменил обычай давать девушкам приданое и разрешил им брать в дом мужа только три гиматия (верхняя одежда) и «вещи из домашней обстановки небольшой ценности». Разводы Солон, судя по всему, не слишком поощрял и стремился сделать все, чтобы укрепить семью. Так, известен его закон, который обязывал мужчину, женившегося на богатой сироте, «иметь свидание с ней по крайней мере три раза в месяц». Если же муж был не способен к брачному сожительству, то сирота получала право вступать в любовную связь с кем-то из его ближайших родственников. Не вполне понятно, почему такие вольности дозволялись только богатым сиротам. Впрочем, на бедных невестах мужчины, неспособные к брачному сожительству, вероятно, не женились: не было смысла. А после принятия закона об отмене приданого даже дочь богатых родителей ничего не могла принести в дом мужа, если только она не была сиротой-наследницей.