История регионов Франции

Обуславливали и готовили мирное урегулирование конфликтов факторы религиозного характера. «В Эльзасе Святой Дух состоит на королевской службе» — без смеха заявил интендант Шарль Кольбер. Католики, конечно, да и как могло быть иначе при Людовике Богоданном, пользовались покровительством новой власти, пришедшей из Парижского бассейна: в их пользу учредили simultaneum (практикующийся до наших дней), благодаря которому они могут сосуществовать или скорее поочередно пользоваться одним культовым сооружением — церковью — с протестантской общиной. Официальные должности были в большей или меньшей степени (по правде говоря, скорее в большей, чем в меньшей) распределены между верующими римской конфессии, что подвигло многих протестантов, стремящихся к политической карьере, принять католическое крещение. Особенным образом неудобное для населения и дорогостоящее размещение войск распределяли по «еретическим» районам. Однако соблюдался главный принцип религиозной свободы: удел многочисленного лютеранского меньшинства в Эльзасе казался завидным по сравнению со злоключениями гугенотов-кальвинистов во внутренних районах королевства; они могли существовать исключительно подпольно после отмены Нантского эдикта. И речи не было о том, чтобы Король-Солнце применил этот акт в Эльзасе, где плюс ко всему само понятие «Нантский эдикт» не существовало, поскольку он был присоединен к Франции позднее, чем Генрих IV подписал этот либеральный документ в бретонском городе Нанте (1598). Король-Солнце, а впоследствии Людовик XV правили в Эльзасе так, как до того справедливо правили во Франции Старый Повеса (Генрих IV) и Людовик XIII. Они поощряли одну Церковь (католическую), но позволяли существовать и даже процветать конкурирующей конфессии (протестантам). Сам по себе такой дуализм, о котором можно пожалеть в том плане, что он не сохранился к западу от Вогезов, во многом способствовал верноподданническим чувствам со стороны жителей Эльзаса. Против таких чувств играли лишь слабые проявления языкового национализма, поскольку большая территория за Рейном не подверглась унификации, и она могла послужить желанным полюсом для определенно придерживавшихся прогерманских настроений жителей Эльзаса. В любом случае, около 1700 года население хранит верность в большей степени принцу или монарху, нежели национальному языку. «Преданность языку» еще не пришла на смену «преданности королю» (де Серто).

В XVIII веке между Вогезами и Рейном наблюдался значительный рост населения, притом что в политическом плане это не причиняло никаких особенных неудобств. В эпоху Просвещения население этой провинции почти удвоилось по сравнению с теми небольшими цифрами, что были в предшествующую эпоху из-за последовавших тогда катастроф (в период с Тридцатилетней войны и до конфликтов времен Людовика XIV). Это увеличение численности населения содействует новому наступлению мира под властью французов, освященного эпохой Просвещения. Благодаря выращиванию картофеля, более интенсивному засеву новых территорий и некоторому развитию промышленности в Милхаузе столь сильное увеличение численности населения не принесло с собой особых трудностей (но все же неурожайное начало 1770-х годов было тяжелым). Относительно гармоничное сосуществование двух языков и культур, обеспечивало быстрое распространение элементарной грамотности на немецком языке, а также высокой образованности, развивавшейся благодаря системе высшего образования, на французском и на немецком языках, и началу Sturm und Drang на местах. Звезда Пруссии восходит в зенит. Одновременно сближение Франции с Австрией (в частности во время бракосочетания будущего Людовика XVI с Марией-Антуанеттой) положило конец старой борьбе против Габсбургов, которая с XVI века поддерживала противостояние «галлов» и «германцев». В случае сохранения противостояния Эльзас могли разорвать на части. Кроме того, провинция, даже притом что она находилась под правительственной и военной властью Версаля, сохраняла свои специфические формы управления (правда, под эгидой интенданта и правителя). Аристократическая иерархия по немецкому образцу, «каскады презрения» оставались гораздо более обременительными, чем во «внутренней» Франции. Несмотря на официальную поддержку, оказываемую католической церкви, в XVIII веке simultaneum католиков и протестантов продолжает функционировать в этой провинции вполне удовлетворительно, тем более что ближе к концу эпохи Старого режима дух терпимости усилился.