История регионов Франции

Несмотря на такие ограничения, иногда неожиданные, положение остается таким, что эта «палка о двух концах», упадок и развитие, прекрасно сформировалась: с одной стороны, произошла дезинтеграция сельскохозяйственного, или традиционного сектора, с другой стороны, поднялись новые виды деятельности, виноделие и особенно туризм, каким бы ограниченным он ни был в некоторых случаях. Эту двойную тенденцию с педагогической ясностью можно обнаружить в демографической истории острова. Не будем, конечно, слишком доверяться местным переписям населения: они культивировали завышение цифр из соображений местнического патриотизма и из интересов коммун: на Корсике «приписывали» обычно лишних 100 000 человек вплоть до переписей 1960-х годов включительно. Реальность, однако, упряма; эмиграция, часто оказывавшаяся благотворной для тех, кто уезжал, оставалась открытой раной в боку этого маленького народа (50 000 уехавших с 1931 года по 1938 год; 30 000 — с 1946 по 1952 годы; 205 000 уехавших — общее число эмигрантов за период с 1900 по 1972 годы (?)). И тем не менее…. впервые наблюдается обратное — укореняется иммиграция. При Старом режиме и различных постреволюционных системах XIX и XX веков предпринимались безуспешные попытки пригласить жителей Лотарингии, немцев, жителей Чехословакии или русских. После Второй мировой войны на острове обосновались итальянцы, опять они, но также, все больше и больше, континентальные французы, «черноногие», несмотря на враждебность некоторых корсиканцев, и наконец, жители стран Магриба, которые были нужны в качестве рабочей силы и вызывали недоверие, как и во Франции, потому что принадлежали к другой культуре. Начиная с 1960-х годов процесс демографического упадка удалось затормозить. Чувствительный подъем общего количества населения пришелся примерно на 1962–1968 годы. Он коснулся особенно прибрежных городов (конечно, Бастии, Аяччо) и иногда городов внутри территории (Корт). В противоположном направлении, продолжается «чем дальше, тем больше» опустение гор, до того бывших «деревенскими», то есть большой части территории; слишком часто деревни на внутренней территории были населены только стариками и пенсионерами, бок о бок с которыми жили несколько молодых людей, преимущественно без определенных занятий. В общем и целом, сейчас на острове, вероятно, проживают 256 000 человек (эта цифра, возможно (?), раздута). Что касается диаспоры, то на этот счет циркулируют совершенно фантастические цифры, которые включают в себя иногда потомков корсиканцев, которые сами себя за корсиканцев не считают. Итак, согласимся с прекрасной журналисткой Ириной де Чирикофф[179], которая приводит предварительные цифры, что, по «раздутым» данным, насчитывается 100 000 корсиканцев в Иль-де-Франсе и 250 000 в РАСА (Прованс, Лазурный берег). Говорят также и о 600 000 корсиканцев по всей Франции… Что касается полутора миллионов корсиканцев по всему миру, то кажется, что эти данные в высшей степени возведены в превосходную степень. В любом случае, и не беря в расчет исключения, естественно, многочисленные, диаспора, кажется, не особенно хочет вмешиваться во внутренние дела родной страны. Вероятно, ее представители считают, что сам факт эмиграции, иногда к лучшей судьбе, не наделяет эмигрантов какими-то особенными качествами, по которым им стоило бы стать авторитетами во мнении по поводу того, что касается судьбы острова красоты. Нынешний мэр Исси-де-Мулино, г-н Сантини, усиленно настаивает на этом. И чтобы еще усложнить картину, подчеркнем «содержательность» некоторых людей, которые сделали свой «alyah» и вернулись в «неродную» страну: таким образом, такой лидер националистов родился, кажется, на континенте.

От 3 900 «настоящих корсиканцев»

Мировой ежегодник корсиканцев, опубликованный по случаю двухсотлетней годовщины со дня рождения Наполеона (1769–1969), остался верным от начала до конца императорской преемственности. Он открывается репродукцией портрета Его высочества принца Наполеона и рекламой платка, выпущенного к двухсотлетию. Реклама лакомств («Кто не поддался искушению нугой, пересекая Монтелимар?») указывает также на возможность для проезжающих найти приют в этом городе на «перевалочном пункте императора». Дистрибьютер «Пежо», в свою очередь, помещает себя под знак автомобильной «великой армии» (которая намекает на резиденцию фирмы «Пежо», расположенной в Париже, на проспекте Гранд-Арме («Великой армии»)…). Также ежегодник информирует по ходу о выходе в свет подлинной (значит, есть и фальшивые?) истории битвы при Аустерлице, с цветными иллюстрациями. Специалисты по игрушечным солдатикам времен 1800–1815 годов, а также императорская батарея с фанфарами, школьная и муниципальная из Шарантон-ле-Пон, то есть пятьдесят музыкантов и барабаны, представили свои инсценировки.