История религии (Том 1)

Тенденцию усложнения, противоположную росту энтропии, ученый объясняет

опять-таки действием "внутреннего", силой радиальной энергии. Но вот

эволюция подходит к тем рубежам, где, по выражению Тейяра, "психическая

температура повышается". Тихо и незаметно подготавливается новый планетарный

переворот. "Я охотно представляю себе, - говорит Тейяр, - нового пришельца

возникшим из автономной, долгое время скрытой, хотя и втайне активной,

эволюционной линии, которая в один прекрасный день выступила победоносно

среди всех других линий" (ФЧ. С. 198).

Многие увидели в тейяровском понимании антропогенеза "чистую" эволюцию;

переход от животного к человеку без скачка. Нужно признан", что кое-какие

его выражения действительно дают повод к подобному толкованию. Но на самом

деле ученый хорошо знал о пропасти, которая отделяет человека от всего

остального мира. Он рассматривает человека как самое поразительное явление в

универсуме. "Ничтожный морфологический скачок и вместе с чем невероятное

потрясение сфер жизни - в этом весь парадокс человека" (ФЧ. С. 163).

Здесь Тейяр уже прямо прибегает к термину "прерывность" (ФЧ. ('.171).

Возникновение мысли - "порог, который должен быть перейден одним шагом". Это

"индивидуальный мгновенный скачок от инстинкта к мысли" (ФЧ. С. 179). Итак,

прерывность признана. И все же ученый склоняется к тому, чтобы считать эту

революцию "скачком радиального в бесконечность" (ФЧ. С. 168), то есть к

тому, чтобы выводить духовное начало человека из психики животного. С

научной точки зрения это в высшей степени сомнительный тезис (см. гл. 5).

Самые высокоразвитые животные, близкие телесно к человеку, проявляют не

больше интеллектуальной силы, чем дельфины. Одного усложнения центральной

нервной системы для появления духовной личности человека недостаточно. Тейяр

видит эту трудность и оставляет за теологом право говорить здесь о

"творческом акте" (ФЧ. С. 169). Именно на этом творческом акте настаивает

христианство, которое признает возможным естественное происхождение

психофизической природы человека. Об этом недвусмысленно было сказано и

энциклике папы Пия XII "Humani Generis", опубликованной в 1950 году. Между

прочим, в этой энциклике осуждается и теория полигенизма, выводящая человека

из разных видов приматов. Тейяр не защищал полигенизма, но утверждал, что

для науки обнаружение "черешка" вида почти невозможно. Начало всегда

ускользает от нее. "В глубинах времен, - говорит он, - в которых происходила

гоминизация, наличие и развитие единственной пары положительно неуловимы, их

невозможно рассмотрен. непосредственно при любом увеличении. Таким образом,

можно предположить, что в этом интервале имеется место для всего, что

требует трансэкспериментальная точка зрения" (ФЧ. С. 185). Оставаясь на

уровне "феномена", разумеется, невозможно обнаружить факт Грехопадения или

духовного могущества Первочеловека.

Многие считали, что в тейярдизме вообще нет места Первородному греху.

При этом ссылались на энциклику Пия XII, который отрицает толкование "Адама"

как "некоего множества праотцев". Но, во-первых, тейярдизм не отрицает

единства корней человечества, а во-вторых, он не исключает понимания "Адама"

как Всечеловека. Папа имел в виду коллектив, подменяющий единство "Адама".

Если же "Адам" есть всеединство человека, то сама альтернатива "одного" и

"множества" теряет значение. Грех поразил "Адама" как Всечеловека, и эта

духовная рана не может подлежать рассмотрению антропологии.

Однако, действительно, у Тейяра, если не по форме, то по существу,

проблема искаженности человеческой природы и зла в мире как-то теряется. Она

оказывается далека от его основной интуиции. Ученому приходится писать

особое приложение к "Феномену человека", чтобы говорить о зле и страдании*.

_____________________________________________

* Это приложение, как и глава "Феномен христианства" и в 1-м (1965) и

во 2-ом (1987) изданиях русского перевода книги опущены (без оговорок и

пояснений).

Как же понимает Тейяр эту проблему с точки зрения "феномена"? Прежде

всего для него зло -- естественный продукт "игры больших чисел". Это зло

беспорядка и неудач, издержки, сопровождающие развитие жизни. Одним словом,

оно оказывается чем-то естественным и неизбежным. С этим трудно согласиться,

и поэтому Тейяр все же допускает "особый эффект какой-то катастрофы или

первичного извращения". Таким образом, хотя зло и оказалось в "приложении",

но оно нашло место в системе, формально не противоречащей христианскому его

пониманию.

И все же в целом Тейяр проходит мимо проблемы греховности человека, что

ослабляет его учение, отрывая его от реальной действительности. Здесь

тейярдизм нуждается не в "приложении", а в существенном дополнении.

* * *

С возникновением человека наряду с биосферой появляется ноосфера. По

мнению Тейяра, она не может остановиться в своем развитии, ибо она есть